| [5]
Недостатки конструкции морально устаревшего "Эмдена" побудили
к началу разработки нового проекта еще до вступления в строй
первого крейсера веймарской республики. В 1924 г группа
конструкторов под руководством инженера флота Эренберга
приступила к работе. Результатом их деятельности стали проекты
крейсеров "К" и миноносцев типа 23.
Версальские ограничения задавали основные параметры будущего
корабля. Единственное, что могли сделать инженеры - это
создать по возможности быстроходный и наиболее сильно вооруженный
и защищенный разведчик и океанский рейдер в пределах 6 тысяч
тонн. Сложность задачи заключалась именно в правильной балансировке
элементов.
Как уже отмечалось, основным недостатком
"Эмдена" являлась открытая артиллерия в щитах. У судостроителей
не вызывало сомнения, что новые крейсера должны иметь башенные
установки. Ввиду того, что максимальный калибр по-прежнему
ограничивался 150-мм, выбор вариантов оставался небольшим.
Поскольку 6 орудий в трех башнях командование флота сочло
явно недостаточным, оставались две возможности: 8 пушек
в традиционном расположении (по 2 двухорудийные установки
в носу и корме), или 9 орудий в трехорудийных башнях. Поскольку
разница в общем весе вооружения в обоих случаях практически
отсутствовала, специалисты предпочли второй вариант, обеспечивающий
преимущество в 1 орудие над первыми французскими легкими
крейсерами типа "Дюгэ-Труэн" и заметное превосходство над
любым из британских 6-дюймовых крейсеров времен первой мировой
войны.
После выбора общего количества орудий оставалось избрать
схему их расположения. Три башни можно было расположить
либо в "наступательном" варианте: две в носу и одну в корме,
либо в "оборонительном" (две в корме и одну в носу). Германские
разработчики выбрали вторую схему, несколько менее предпочтительную
для рейдера, но, безусловно, удачную для крейсера- разведчика.
Уходящему кораблю было бы весьма удобно отбиваться от более
сильного противника. Торговые же суда не требовали сосредоточения
против них всей артиллерии, да и большая скорость позволяла
крейсеру легко занять позицию, в которой начинали действовать
все три башни.
"Кенигсберг", 1930 г.
Усиление вооружения (помимо башенных установок, корабли
предполагалось оснастить мощной по тем временам зенитной
артиллерией, 12 торпедными аппаратами и гидросамолетом)
потребовало некоторого ослабления броневой защиты. Хотя
толщина борта и палубы формально оставались такими же, как
на крейсерах времен 1-й мировой войны и "Эмдене", скос палубы
предполагались оставить только 10- миллиметровым, а площадь,
защищенная 40-мм палубой, ограничивалась только погребами.
Однако эти меры экономии веса оказывались явно недостаточными,
и для облегчения корабля пришлось использовать все технические
новшества, в ряде случаев не вполне проверенные. Предусматривалось
широкое применение электросварки - метода, ставшего впоследствии
основным при постройке судов и боевых кораблей, но в 20-е
гг еще не достаточно отработанного.
"Кенигсберг", 1939 г.
Большие проблемы возникли с выбором типа энергетической
установки. Дизельные двигатели, в разработке и производстве
которых Германия лидировала, в варианте основного типа ЭУ
для крейсеров отсутствовали, и для их создания требовалось
время. Аналогичная ситуация имелась и с высокопроизводительными
паровыми котлами, которые только начали разрабатывать. В
результате пришлось избрать комбинированную энергетическую
установку: турбины для полной скорости и маломощные дизели
для экономического хода, причем одновременно они работать
не могли. В общем, проект новых крейсеров, радикально отличавшихся
от "Эмдена", носил некоторые черты [6] спешки, хотя в целом
на бумаге казался весьма удачным.
Корпус и бронирование
Главной отличительной особенностью конструкции "кенигсбергов"
стало максимальное облегчение корпуса - черта, в принципе
совершенно не свойственная боевым единицам германской постройки,
отличавшихся обычно очень надежными и даже чрезмерно тяжелыми
корпусами. Конструкторам пришлось работать "на грани фола",
включив в расчет продольной прочности даже надстройки, чего
ранее никогда не делалось. Около 85% соединений выполнялось
при помощи сварки, качество которой в те времена оставляло
желать лучшего. В результате, хотя и удалось соблюсти все
требования по весу, прочность корпуса оказалась явно недостаточной
для безопасной эксплуатации в условиях плохой погоды и мощных
океанских волн. Так, прогрессивное на первый взгляд решение
оказалось роковым для крейсеров типа "К".
В ходе операций германского флота во время гражданской
войны в Испании, когда легкие крейсера активно использовались
для патрулирования в водах известного своими штормами Бискайского
залива, корпуса немецких "городов" получили серьезные повреждения.
Так, 13 марта 1937 г "Лейпциг" попал в зону сильного волнения,
из которой вышел с трещинами в верхней палубе и разрушенными
продольными связями по левому борту. Аналогичные повреждения
получили остальные крейсера. "Кенигсберг" и "Карлсруэ" имели
трещины в палубе полубака и надстройках, в особенности вокруг
дымоходов. Поскольку эти структуры учитывались в общей прочности
корабля, положение расценивалось как угрожающее. На "Кельне"
изломы в надстройках пришлось ликвидировать экстренным подкреплением.
В качестве единственной возможной меры против сколь нежелательного,
столь и опасного явления стал приказ Верховного Командованя
флота (ОКМ), рекомендовавший сбавлять при сильном волнении
скорость и укрываться в ближайшем порту. Понятно, что такие
рекомендации имели смысл только в мирное время. Автономное
плавание в военных условиях, в особенности в водах противника,
становились весьма опасным, если вообще возможным.
Легкий крейсер "Кенигсберг"
В конце тридцатых годов была разработана специальная программа
укрепления корпуса, весьма трудоемкая и дорогостоящая. Предполагалось
нарастить вдоль всего борта, на небольшом расстоянии от
него (1-1,5 м), дополнительную обшивку из высококачественной
броневой стали, соединив ее с палубами мощными связями.
В результате крейсера должны были получить своего рода "шубу"
из стали "Вотан", нижняя часть которой заодно играла бы
роль булей, а верхняя - несколько усиливала защиту борта,
хотя [7] главным ее назначением являлось придание корпусу
дополнительной продольной прочности. Такая жесткая система
могла значительно улучшить продольную прочность, но цена
была бы высокой. Возрастало водоизмещение (стандартное -
до 6730 т, в грузу - до 8350 т) и ширина (до 16,8 м) корабля,
а скорость должна была упасть примерно на 2 узла. Работы
планировалось завершить в течение года, однако опыт первой
(и единственной выполненной) модернизации "Карлсруэ" позволял
смело увеличить этот срок в полтора раза. Стоимость оценивалась
в 5-6 млн. марок на корабль (для "Карлсруэ" работы обошлись
в 5,7 млн. марок), что оставляло примерно 15-20 % от исходной
стоимости корабля. В итоге четырем из 5 крейсеров так и
пришлось служить со всеми своими дефектами, что резко ограничило
их боевое применение и практически сняло вопрос о использовании
их в качестве рейдеров.
Если исключить это досадное и во многом вынужденное
обстоятельство, то в остальном германские корабле-строительные
традиции на крейсерах типа "К" по воз-можности соблюдались.
Корпус по длине разделялся на 16 водонепроницаемых отсеков,
что соответствовало нормам послевоенного времени (напомним,
что "Эмден" имел 23 отсека). В первом отсеке находились
кладовые и хозяйственные помещения, отсек II содержал привод
руля и хранилище для зарядных отделений торпед, в отсеке
III помещались погреба: кормовой 150-мм башни и 88-мм зенитного
калибра, в следующем, четвертом - погреб возвышенной кормовой
башни, помещение дизелей и заднее отделение генераторов.
Отсеки V и VII являлись турбинными отделениями, а в расположенном
между ними 6-м отсеке находилось помещение вспомогательных
механизмов (редукторов). В VIII, IX, Х и XI отсеках размещались
котельные отделения, в нос от них - переднее помещение генера-торов
и силовые щиты. В отсеке XIII находился центральный пост,
погреба главного калибра и легких зениток (37-мм), щитовая,
артиллерийский и торпедный вычислительные центры. Отсек
XIV отводился под рабочее отделение носовой башни и ее погреб,
ниже которого находился судовой холодильник для провизии.
Два носовых отсека, XV и XVI, содержали наименее важные
кладовки.
Вся средняя палуба была занята жилыми помещениями: офицерскими
каютами в корме и матросскими кубриками в середине и в носу.
Под матросские помещения отводилась и большая часть полубака
в носу; начиная с уровня передней трубы надстройки предназначались
для столовых и общих помещений, заканчиваясь в кормовой
части каютами для старших офицеров и командира. Перегородки
в жилых помещениях выполнялись из тонкой гофрированной стали
исключительно с применением электросварки.
Бронирование крейсеров типа "К"
В общем, крейсера типа "К" имели хорошее внутреннее разделение;
в частности, энергетическая установка распределялась по
7 отсекам. Однако обеспечить сколь нибудь существенную защиту
против подводных взрывов на небольшом корабле не представлялось
возможным. Пришлось ограничиться конструкцией двойного дна
(почти на всем протяжении, кроме носового и кормового отсеков)
и двойного борта, внутренняя стенка которого, имевшая толщину
15 мм в верхней части и 6 мм в нижней, играла роль противоторпедной
переборки и продольной переборки, усиливающей защиту борта.
Внешняя обшивка двойного дна имела толщину 10-14 мм, внутренняя
- 8 мм. Борт прикрывался 50-мм поясом, однако толщина скоса,
шедшего от нижней кромки палубы до середины продольной перегородки,
составляла всего 10 мм. На уровне верхней кромки пояса проходила
плоская броневая палуба, а с носа и кормы пояс прикрывался
70-мм броневыми траверзами. Бортовая броня начиналась в
30 м от носа и заканчивалась за кормовым барбетом. Таким
образом, схема бронирования представляла собой своего рода
"гибрид" из старых немецких легких крейсеров и зарубежных
кораблей межвоенной постройки. Уровень защиты от снарядов
на малых и средних дистанциях несколько снизился по сравнению
с "Эмденом"; подводная защита отсутствовала и там, и там,
но ее суррогат на "кельнах" выглядел предпочтительнее.
 Бронирование
"Карлсруэ" после модернизации 1938-39 гг.
Интересно, что магия отлично защищенных кораблей перешла
и на новые легкие крейсера Германии. Межвоенные корабельные
справочники упорно указывали на них, как и на их предшественниках
времен первой мировой войны, бронирование борта в 100 мм
в средней части и 60 мм в оконечностях, хотя реально оно
составляло не более половины этой величины! [8]
Вооружение
Главный калибр состоял из 9 новых 15-см пушек модели SKC/25,
разработанных в КБ фирмы "Рейнметалл- Борзиг" в Дюссельдорфе.
Немецкие конструкторы приняли концепцию длинноствольного
орудия с очень высокой начальной скоростью и не очень тяжелым
снарядом. Интересно, что в это время в основных морских
державах (Англии и США) наметилась как раз обратное движение
в сторону умеренных скоростей и тяжелых снарядов, как способа
увеличить живучесть ствола, уменьшив тем самым разгар и
связанное с ним рассеяние снарядов. Немцам же удалось достичь
вполне приемлемой живучести (500 выстрелов боевым зарядом)
и при высокой скорости. В качестве дополнительной меры по
увеличению срока службы орудий в дополнение к основному
боевому заряду (весом 19,3 кг) предусматривался уменьшенный,
весом 14,1 кг, обеспечивавший начальную скорость в 835 м/сек.
Уменьшенный заряд обычно применялся при стрельбе по берегу.
Дальность полета снаряда при максимальном угле возвышения
(40 гр.) и основном заряде достигала 138 каб., при уменьшенном
- 115 каб. Техническая скорострельность равнялась 7 выстрелам
в минуту на ствол.
По германским тактическим установкам, боезапас
главного калибра любого крупного корабля должен был включать
все три основные типа снаряда - бронебойный, промежуточного
типа - полубронебойный (в немецком флоте называвшийся фугасным
снарядом с донным взрывателем), и чисто фугасный, с головным
взрывателем мгновенного действия. Не стала исключением и
150-мм артиллерия легких крейсеров. Бронебойный снаряд P.SPR
L/3.7 имел длину 3,7 калибра и разрывной заряд в 885 г (1,9
% от веса снаряда). Он теоретически мог пробить 200-мм броневую
плиту из незакаленной крупповской стали на 25 каб. при идеальном
угле встречи, и около 120 мм такой же брони на вдвое большей
дистанции. Бронебойный колпачок, увеличивающий пробиваемость
при углах встречи, близких к 90°, играл отрицательную роль
при более острых курсовых углах цели, и при 30° 50- мм плита
оказывала такое же сопротивление, как 120-мм при прямом
угле. Поэтому при острых углах даже против бронированных
целей предпочтительнее было использовать полубронебойные
и фугасные снаряды. Первый из них, содержавший 6,7 % ВВ,
пробивал на дистанциях до 60 каб. 50-мм нецементированную
броню, а второй - только 20 мм на той же дистанции, но зато
при практически любом угле встречи. Фугас также отлично
подходил для поражения торговых судов и небронированных
боевых кораблей, например эсминцев, более крупные из которых
приходились удачными целями и для полубронебойного. Имея
широкий выбор типов снарядов, артиллерийские специалисты
германских крейсеров находились в предпочтительном положении
по сравнению со своими "коллегами" у противника, поскольку
в большинстве флотов имелось не более двух типов боезапаса
для 6-дюймовых орудий. Правда, преимущество могло перерасти
в недостаток при длительном бое или походе, когда один из
типов снарядов мог быть полностью израсходован, после чего
могла встретиться подходящая именно для него цель.
Орудия размещались в трех трехорудийных башнях LC/25.
Впервые примененные в германском флоте, они обеспечивали
угол возвышения в 40° - много больше, чем любая палубная,
тем более казематная установка. Весовые ограничения заставили
применить для их защиты относительно тонкую броню: 30 мм
для лобовой плиты и 20 мм - для боковых и задних стенок.
Но и при этом скромном бронировании вес башни достигал 137
т. Расположение двух из них в корме явно оказало сильное
моральное давление на конструкторов, попытавшихся любой
ценой обеспечить максимальные углы обстрела на нос. Для
этого им пришлось применить эшелонную конфигурацию для задней
группы артиллерии. Возвышенную башню сместили влево от диаметральной
плоскости, а кормовую - вправо. В результате удалось на
несколько градусов увеличить зону, в которой на нос могли
вести огонь 6 орудий, но сектор полного залпа оказался резко
несимметричным - смещенная возвышенная башня закрывала пониженной
башне носовые углы на один борт. Эшелонное расположение,
широко применявшееся немцами в первую мировую войну на линейных
крейсерах и линкорах, но уникальное для класса крейсеров,
оказалось слишком экстравагантным, и после "кенигсбергов"
нигде более не применялось. Первоначально у новых установок
наблюдалось немало "детских болезней", но в ходе длительных
упражнений и исправлений их удалось полностью устранить.
Правда, ни один из германских легких крейсеров не участвовал
в продолжительном артиллерийском бою с кораблями противника,
в котором и выясняются все достоинства (а гораздо чаще -
недостатки) артсистем, но при стрельбах из 150- миллиметровок
по берегу серьезных неудобств не наблюдалось.
 Башня
LC/25
Довольно неожиданным выглядит то пренебрежение, которое
немцы проявили к противопожарным устройствам подачи боезапаса.
Чрезвычайно тщательно сконструированная система времен первой
мировой войны уступила место единственной асбестовой завесе
между рабочим отделением башни и ее вращающейся структурой.
При прижатии пружинами крышек шахт для перемещения зарядов
между крышкой и корпусом подачи оставались щели шириной
до полусантиметра - вполне достаточно, чтобы через них могло
проникнуть пламя из башни в погреб. Неудобная с точки зрения
симметрии трех- орудийная конфигурация заставила разместить
подачи [9] центрального и правого орудия вместе, в промежутке
между этими пушками. Сами подачи имели гидравлический привод;
вспомогательная резервная подача, располагавшаяся позади
основной, приводилась в действие электрической лебедкой.
Внутри башни все операции, как перемещение снаряда и заряда
из подачи в казенную часть орудия, так и досылка его, а
также управление затвором, осуществлялись вручную. Впрочем,
такая же практика применялась на подавляющем большинстве
тогдашних крейсерских установок.
Зенитная артиллерия состояла из трех одиночных 88- мм
установок MPL С/13. Пушка с длиной ствола 45 калибров была
разработана еще во время первой мировой войны и уже в середине
30-х гг являлась устаревшей.
Прочее оборудование
"Кенигсберги" стали первыми немецкими крейсерами, на борту
которых имелась корабельная авиация. Недостаток места и
"свободного" веса не позволил оборудовать эти корабли ангарами,
поэтому самолеты приходилось хранить непосредственно на
катапульте. Это сильно ограничивало степень их готовности
к действиям, и, в особенности - срок службы, но с такой
ситуацией приходилось мириться на большинстве легких кораблей
всех стран, имевших гидросамолеты. Вначале в качестве палубных
применялись легкие 2-местные, двухпоплавковые бипланы "He-60".
Они развивали до 225 км/час (совсем неплохо для гидросамолетов
начала 30-х годов). Именно "хейнкели" широко использовались
для патрулирования и разведки во время гражданской войны
в Испании. Но по-настоящему грозное оружие германские корабли
получили с принятием на вооружение гидросамолета-моноплана
фирмы "Арадо" "Аг-196". Он был разработан в 1936 г и принят
на вооружение как раз к началу второй мировой войны, и значительно
превосходил по своим характеристикам модели всех европейских
противников Германии. Базировавшиеся на крейсера самолеты
относились к модели А-4 (вариант наиболее распространенной
марки "Аг-196 А-3", выпущенный в количестве 24 машин).
"Карлсруэ", 1935 г.
"Арадо" отличался очень сильным для корабельного самолета
вооружением: 2 неподвижные 20-мм пушки "Эрликон-FF" и два
неподвижных 7,9-мм пулемета, а также один подвижный пулемет
такого же калибра для защиты верхней задней полусферы. Мотор
фирмы "БМВ" в 960 л.с. обеспечивал скорость, почти на 90
км/час превышавшую скорость "He-60". Рабочий потолок составлял
7000 м, а дальность полета превышала 1000 км, что при крейсерской
скорости полета около 250 км/ч позволяло вести разведку
на протяжении не менее 4 часов. В случае необходимости "Арадо"
мог использоваться и в качестве истребителя, однако наиболее
часто помимо традиционной разведки ему приходилось выполнять
роль самолета ПЛО, для чего он брал две 50-кг бомбы. При
обстреле берега гидросамолет с успехом применялся для корректировки,
причем в конце войны зачастую в условиях господства противника
в воздухе, что позволяли достаточно высокие летные и боевые
качества "Аг-196". И все же по мере развития радиолокации
гидросамолеты стали исчезать с легких крейсеров. Причиной
являлся значительный "верхний вес", не позволявший модернизировать
более важное легкое зенитное вооружение. Интересно, что
немцы делали определенные попытки заменить самолет более
легким и не требовавшим катапульты вертолетом. В 1941- 42
гг на борту "Кельна" испытывался один из ранних аппаратов
этого типа, "Флеттнер" "R-282", для которого на крыше кормовой
возвышенной башни была надстроена посадочная платформа,
однако после завершения испытаний ее демонтировали - время
винтокрылой авиации еще не пришло.
"Карлсруэ", 1939 г.
Единицы типа "К", как, впрочем, и остальные немецкие легкие
крейсера, имели весьма совершенное гидроакустическое оборудование,
применявшееся как для [10] обнаружения ПЛ, так и в навигационных
целях. Пассивная система GHG состояла из двух рядов приемников
на всем протяжении борта и позволяла достаточно точно определять
пеленг не только на подводные лодки, но даже на торпеды.
Навигационная система NHG использовала узкий ультразвуковой
пучок для определения расстояния до дна и до расположенных
по курсу и по траверзам объектов, таких как скалы, рифы
и т.п.
Механическая установка
 Размещение
котлов на крейсерах типа "К"
В качестве основы энергетической установки немецкие конструкторы
избрали паровые турбины. Хотя из общих тактических соображений
и того внимания. которое уделялось в Германии дизельным
двигателям, предпочтительной представлялась именно дизельная
установка, работы над ней еще не достигли той стадии, когда
можно было безболезненно перевести на дизеля корабль класса
крейсера. Котельная установка с рабочим давлением пара 16
атм. выглядела вполне старомодной. Эпоха новых котлов высокого
давления также еще не настала - несомненно, к счастью для
легких крейсеров, поскольку установки с высокими параметрами
в германском флоте оказались чрезвычайно ненадежными. Расплатой
за традиционную надежность являлся высокий вес и большие
объемы. Котельная группа состояла из 6 котлов Шульца-Торникрофта,
двух больших и четырех малых. Они располагались по два в
4 отделениях: в двух передних размещались большие котлы,
а в двух задних - малые. Несмотря на внешне заметно разнесенные
трубы, по одной на переднюю и заднюю пару отделений, крейсера
имели традиционное расположение энергетики: за котельными
отделениями дальше в корму следовали турбинные отсеки. Разделение
кочегарок выглядело очень тщательным, даже чрезмерно, поскольку
в зону действия взрыва торпеды или мины попадало несколько
небольших по длине котельных отсеков.
 Схема
машинных отделений крейсеров типа "К"
Первая серия легких крейсеров имела турбины весьма интересного
устройства. Оба агрегата, максимальная мощность которых
составляла в сумме 68000 л.с., состояли из ступеней низкого
и высокого давления и крейсерских турбин. В противоположность
обычному варианту, когда крейсерские турбины обычно составляли
просто отдельную ступень главных и монтировались в том же
корпусе, на "кельнах" они располагались в отдельном отсеке,
отделенном от главных турбин промежуточным отсеком со вспомогательными
механизмами. Крейсерские турбины состояли из двух ступеней
каждая и занимали практически столько же пространства, что
и главные. Но и на этом энергетическая установка не заканчивалась:
еще дальше в корму в два этажа раз-мещалось кормовое отделение
генераторов (вверху) и чрезвычайно тесное и низкое помещение
дизельной установки для экономического хода. Итак, немцы
все же сочли необходимым оборудовать свои новые корабли
дизелями, хотя их мощность была явно недостаточной. Два
10-цилиндровых 900-сильных дизеля MAN соединялись при помощи
[11] гидромуфты с основными валами. При отдельной работе
они обеспечивали кораблю скорость не более 10 узлов. При
работе турбин их необходимо было разобщать с валами.
В результате механическая установка оказалась
удивительно длинной, тяжелой и неудобной для столь небольшого
корабля. Она занимала 9 отсеков от 42-го до 129-го шпангоута,
простираясь даже за нижнюю кормовую башню! При этом все
отделения вышли загроможденными и тесными, а в дизельном
отделении было просто трудно работать. Сложность ЭУ (три
отдельных агрегата для разных режимов хода: дизеля, крейсерские
и основные турбины) создавали дополнительные трудности тактического
характера. При ходе только под дизелями крейсера развивали
скорость, явно недостаточную для решения каких-либо боевых
задач. Более того, еще в мирное время выяснилось, что 10-узловый
ход является слишком неэкономичным для чисто турбинных кораблей,
в результате чего даже на маневрах с участием других боевых
единиц легким крейсерам приходилось разводить пары, что
сводило практически на нет все экономические преимущества
комбинированной установки.
Вообще с дальностью у трех "К" дело обстояло
неблагополучно. Номинально они могли принимать 1100 т нефти
для котлов и 139 т дизельного топлива. Однако из-за недостаточной
остойчивости в ходе эксплуатации было запрещено расходовать
последние 680 т топлива - свыше половины полного запаса!
Для компенсации в военное время приходилось принимать до
1300 т нефти и 150 т мазута, что неблагоприятно сказывалось
на осадке и вызывало практически полное погружение под,
воду броневого пояса.
Теоретически полного запаса дизельного топлива
должно было хватать на 8000 миль 10-узловым ходом, а нефти
для турбин - на 7300 миль 17-узловой скоростью. Если же
часть нефтяных цистерн заполнить топливом для дизелей (при
этом можно было бы взять его до 600 т), то номинально крейсера
могли бы пройти до 18000 миль своими 10 узлами. Однако эти
цифры оставались чисто "бумажными"; практическая дальность
кораблей типа "К" едва достигала половины расчетной.
Электроэнергетика была представлена тремя турбогенераторами
в кормовом отделении с несимметричным расположением: два
с левого борта и один с правого. (Асимметрия вызывалась
необходимостью сопряжения с тесно расположенными прочими
помещениями в корме, в частности, с погребами боезапаса
возвышенной задней башни.) Генераторы разделялись продольной
переборкой по диаметральной плоскости. Дизель-генераторы
размещались в носовом генераторном отделении, перед котельным
отделением N4 (крайним с носа). Общая мощность электроустановки
составляла 540 кВт; в ней использовался постоянный ток напряжением
220 В.
Экипаж
"Кельн", 1935 г.
Списочная численность экипажа составляла 21 офицер и 493
унтер-офицеров и матросов. При использовании корабля в качестве
флагмана добавлялось еще 6 офицеров и 20 нижних чинов. Однако
как и на большинстве прочих немецких кораблей времен второй
мировой войны, на "кельнах" обычно имелся сверхкомплект,
достигавший в некоторых выходах весьма значительной величины.
Так, уже к началу войны экипаж составлял около 610-915 чел,
в том числе 23 офицера, а "Кельн" во время войны выходил
в море, имея на борту 820-850 человек - на 2/3 больше, чем
предусматривалось исходным проектом. Поэтому условия обитания
и работы в тесных помещениях, с самого начала неудовлетворительные,
были в войну просто тяжелыми. Это являлось еще одним фактором
(хотя и не основным), мешавшим использованию легких крейсеров
в дальнем рейдерстве.
"Кельн", 1941 г.
|