Приготовления Гитлера к
захвату Дании и Норвегии
многие авторы относят к немецким
секретам, наиболее строго
охранявшимся во время войны, но,
как представляется ав-
тору, две скандинавские страны и
даже англичане были
застигнуты врасплох не потому, что
их не предупреждали о
надвигающейся опасности, а потому,
что они никак не хо-
тели поверить в реальность подобной
опасности.
За десять дней до катастрофы полковник
Остер из абвера
предупреждал своего близкого друга
полковника Сиса, гол-
ландского военного атташе в Берлине,
о плане «Везерю-
бунг», и Сас немедленно сообщил
об этом датскому военно-
морскому атташе капитану Кёльсену.
Однако самодовольное
датское правительство не поверило
своему военно-морскому
атташе, и, когда 4 апреля датский
посол в Берлине отправил
Кёльсена в Копенгаген, чтобы тот
лично предупредил пра-
вительство о нависшей угрозе, предупреждение
не было
воспринято всерьез. Даже накануне
нападения, вечером 8
апреля, когда уже было получено
сообщение о торпедирова-
нии немецкого военного транспорта
у южного побережья
Норвегии и когда датчане собственными
глазами видели,
как отплывает на север немецкая
военно-морская армада,
датский король, сидя за обеденным
столом, ответил непри-
нужденной улыбкой на замечание о
том, что над его страной
нависла угроза.
«Он действительно не поверил в это»,
— подтвердил по-
зднее гвардейский офицер, присутствовавший
при разгово-
ре. После обеда король, по словам
того же офицера, в
самоуверенном и приподнятом настроении
отправился в
Королевский театр.
Норвежское правительство еще в марте
получило от сво-
его посла в Берлине и от шведов
предупреждение о сосредо-
точении немецких войск и военных
кораблей в Северном
море и балтийских портах, а 5 апреля
из Берлина поступили
разведывательные данные о предстоящем
десантировании
немецких войск на южном побережье
Норвегии. Однако са-
монадеянный норвежский кабинет отреагировал
на подобно-
го рода сигналы скептически. 7 апреля,
когда были замечены
немецкие крупные военные корабли,
следовавшие курсом на
север вдоль норвежского берега,
и получены сообщения от
английских пилотов, обстрелявших
группу немецких военных
кораблей у входа в Скагеррак, и
даже 8 апреля, когда англий-
ское адмиралтейство проинформировало
норвежское посоль-
ство в Лондоне, что большая группа
немецких кораблей при-
ближается к Нарвику, а газеты в
Осло сообщили, что немецкие
солдаты, спасенные с транспортного
судна «Рио-де-Жаней-
ро», торпедированного у норвежского
берега возле Лиллесанн
польской подводной лодкой, заявили,
что они следовали в
Берген, чтобы помочь оборонять его
от англичан, - даже
тогда норвежское правительство не
нашло нужным провести
такие элементарные мероприятия,
как мобилизация армии,
укомплектование личным составом
фортов, охраняющих вхо-
ды в важнейшие гавани, блокирование
взлетно-посадочных
полос на аэродромах и, самое важное,
минирование узких
проливов на подступах к столице
и крупнейшим городам.
Если бы оно осуществило эти мероприятия,
история могла
бы пойти по совершенно иному пути.
Зловещие известия, по выражению Черчилля,
начали
просачиваться в Лондон к 1 апреля,
а 3 апреля британский
военный кабинет обсуждал последние
разведывательные дан-
ные, поступавшие прежде всего из
Стокгольма, о значитель-
ном сосредоточении немецких войск
и техники в портах
Северной Германии с целью вторгнуться
в Скандинавию.
Спустя два дня, 5 апреля, когда
первая волна немецких ко-
раблей обеспечения и снабжения уже
находилась в море,
премьер-министр Чемберлен в своей
речи заявил, что Гитлер,
не сумев организовать наступление
на Западе, когда англича-
не и французы не были подготовлены,
«опоздал на авто-
бус», — об этих словах ему очень
скоро пришлось пожалеть*.
*
Первые три немецких транспорта отправились в Нарвик в 2 часа
дня 3 апреля. Крупнейший немецкий
танкер, загруженный русской
нефтью, вышел из Мурманска 6 апреля.
— Прим. авт.
Английское правительство в этот
момент, как утверждает
Черчилль, было склонно поверить,
будто немецкое наращи-
вание сил в портах Балтики и Северного
моря производилось,
чтобы помочь Гитлеру нанести контрудар,
если англичане,
чаминировав норвежские воды с целью
перерезать пути до-
ставки в Германию шведской руды
из Нарвика, оккупируют
этот и Другие норвежские порты,
расположенные к югу.
Действительно, английское правительство
предусматрива-
ло возможность такой оккупации.
После долгих месяцев без-
успешных усилий Черчиллю, первому
лорду адмиралтейства,
в конце концов 8 апреля удалось
получить одобрение военно-
го кабинета и Высшего военного совета
союзников замини-
ровать норвежские водные пути -
операция «Уилфред». По-
скольку очевидно, что последует
яростная реакция немцев на
блокирование путей доставки в Германию
шведской желез-
ной руды - жесточайший для немецкой
военной экономики
удар, - было решено послать небольшую
англо-французскую
оперативную группу в Нарвик и продвигаться
в сторону бли-
жайшей шведской границы. Другие
контингента предполага-
лось высадить в Тронхейме, Бергене
и Ставангере и далее к
югу, чтобы, как объяснял Черчилль,
«лишить противника
возможности воспользоваться этими
базами». Эти меры по-
лучили кодовое наименование «План
Р-4». Таким образом, в
течение первой недели апреля, в
то время как немецкие
войска грузились на различные суда
и боевые корабли для
отправки в Норвегию, английские
войска, хотя и в значитель-
но меньшем количестве, грузились
на военные транспорты в
Клайде и на крейсера в Форте, чтобы
отправиться туда же.
В полдень 2 апреля после долгого
совещания с Герингом,
Редером и Фалькенхорстом Гитлер
издал официальную ди-
рективу, в которой предписывалось
начать операцию «Везе-
рюбунг» в 5.15 утра 9 апреля. В
это же время он издал другую
директиву, предупреждавшую, что
«бегство королей Дании и
Норвегии из своих стран во время
оккупации необходимо
предотвратить всеми доступными средствами».
В этот же день
ОКВ посвятило министерство иностранных
дел в свою тайну:
Риббентропу вручили длинную директиву
с инструкцией, какие
предпринять дипломатические шаги,
чтобы убедить Данию и
Норвегию капитулировать без боя,
как только на их террито-
риях появятся немецкие войска, и
как состряпать какое-
нибудь оправдание очередной агрессии
Гитлера.
Но этот обман не ограничивался рамками
министерства
иностранных дел. Военно-морской
флот также должен был
прибегнуть к маскировочным трюкам.
3 апреля, после выхода
в море первых судов, Йодль писал
в своем дневнике, как
ввести в заблуждение норвежцев,
если у них возникнут подо-
зрения в связи с присутствием столь
большого количества
немецких боевых кораблей. Корабли
и транспорты получили
указания выдать себя за английские,
а если потребуется, идти
под английскими флагами! В секретных
приказах по частям
и кораблям флота, участвовавшим
в операции, были даны
детальные указания по «введению
в заблуждение противника
и по маскировке во время вторжения
в Норвегию».
Секретно, особой важности
Поведение во время входа в гавань
Все суда идут с погашенными огнями...
Маскировку под
английские корабли следует сохранять
как можно дольше. На
все запросы норвежских кораблей
отвечать по-английски. В
ответах выбирать что-либо вроде:
«Иду в Берген с кратким визитом.
Враждебных намерении
не имею».
' ...На запросы называться
именами английских боевых
кораблей:
«Кёльн» - корабль Его Величества
«Каир»;
«Кенигсберг» — корабль Его Величества
«Калькутта»...
и т. д.
Принять заранее меры, чтобы при
необходимости можно
было освещать развевающийся английский
флаг...
Для Бергена... руководствоваться
следующими принципи-
альными указаниями, если одна
из наших частей окажется
вынуждена ответить на запрос
проходящего корабля:
Отвечать на запрос (в случае с
кораблем «Кёльн»): «Ко-
рабль Его Величества «Каир».
На приказ остановиться: (1) «Пожалуйста,
повторите
последний сигнал». (2) «Невозможно
понять ваш сигнал».
В случае предупредительного выстрела:
«Прекратите огонь.
Британский корабль. Добрый друг».
В случае запроса относительно
назначения и цели: «Иду в
Берген. Преследую немецкие пароходы»*.
* На Нюрнбергском процессе гросс-адмирал
Редер оправдывал
подобную тактику на том основании,
что это были законные «военные хитрости, против которых с юридической точки
зрения не может быть возражении». - Прим. авт.
Итак, 9 апреля 1940 года, в 5 часов
20 минут утра (а в
Дании - 4 часа 20 минут), за час
до рассвета, немецкие
послы в Копенгагене и Осло подняли
министров иностран-
ных дел с постели ровно за 20 минут
до начала вторжения
^Риббентроп настаивал на строгом
соблюдении графика в
соответствии с прибытием немецких
войск) и предъявили
датскому и норвежскому правительствам
ультиматум, требуя
немедленно и без сопротивления встать
под «защиту рейха».
Ультиматум был, пожалуй, самым беззастенчивым
докумен-
том из тех, какие когда-либо составляли
Гитлер и Риббен-
троп, к тому времени изрядно поднаторевшие
в дипломати-
ческом обмане.
После заявления, что рейх пришел
на помощь Дании и
Норвегии, чтобы защитить их от англо-французской
окку-
пации, в меморандуме говорилось:
...Немецкие войска вступили на
норвежскую землю не как
враги. Немецкое верховное командование
не намерено использо-
вать районы, занятые немецкими
войсками, в качестве баз для
операций против Англии до тех
пор, пока его не принудят к
этому... Наоборот, немецкие военные
операции нацелены ис-
ключительно на защиту Севера
от предполагаемой оккупации
норвежских баз англо-французскими
силами...
...В духе добрых отношений между
Германией и Норвегией,
которые существовали до сих пор,
правительство рейха заявля-
ет королевскому норвежскому правительству,
что у Германии
нет намерений ущемлять своими
действиями территориальную
целостность и политическую независимость
Королевства Нор-
вегии ни в настоящее время, ни
в будущем...
Поэтому правительство рейха ожидает,
что норвежское
правительство и норвежский народ...
не окажут сопротивле-
ния. Любое сопротивление будет
подавлено всеми возможными
средствами... и поэтому приведет
лишь к совершенно бессмыс-
ленному кровопролитию.
Немецкие расчеты оказались верны
в отношении Дании,
но не в отношении Норвегии. Об этом
стало известно на
Вильгельмштрассе после получения
первых срочных донесе-
нии от соответствующих послов в
этих странах. Немецкий
посол в Дании телеграфировал в 8.34
Риббентропу из Ко-
пенгагена, что датчане «приняли
все требования хотя и за-
явили протест». Посол Курт Брейер
в Осло был вынужден
отправить донесение совершенно иного
содержания. В 5 ча-
сов 52 минуты ровно через 32 минуты
после вручения уль-
тиматума, он сообщил в Берлин ответ
норвежского прави-
тельства: «Добровольно мы не подчинимся:
сражение уже
началось».
Надменный Риббентроп пришел в негодование*.
В 10.55
он послал Брейеру «исключительно
срочную» телеграмму:
*
Мне редко доводилось видеть нацистскою министра иностранных
дел более несносным, чем в то утро.
Облачившись в крикливую униформу, он явился на специально созванную в министерстве
иностранных дел пресс-конференцию с таким важным, напыщенным видом, «точно
владел всей Землей». «Фюрер дал свой ответ... - резко заговорил он. - Германия
оккупировала землю Дании и Норвегии, чтобы защитить эти страны от союзников,
и будет бороться за их подлинный нейтралитет до конца войны. Таким образом,
лучшая часть Европы спасена от неминуемой деградации».
Берлинскую прессу в этот день стоило
поглядеть. Газета «Берзен
цейтунг» писала: «Англия хладнокровно
шагает по трупам малых народов. Германия защищает слабые государства от
английских грабителей с большой дороги, и Норвегии следовало бы понять
справедливость действий Германии, призванных обеспечить свободу норвежского
народа». Рупор Гитлера «Фёлькишер беобахтер» поместила аншлаг на всю страницу:
«Германия спасает Скандинавию!»- Прим. авт.
«Еще раз решительно внушите норвежскому
правительству
что сопротивление совершенно бессмысленно».
Однако незадачливый немецкий посол
этого уже не мог
сделать. Норвежский король, правительство
и члены парла-
мента к этому времени бежали из
столицы на север, в горы.
Сколь ни безнадежным казалось положение,
они были пол-
ны решимости сопротивляться. В сущности,
в некоторых
районах с появлением на рассвете
немецких боевых кораб-
лей сопротивление уже началось.
Датчане оказались в более безнадежном
положении. Их
прекрасное государство не было приспособлено
к обороне.
Оно было слишком маленькое и слишком
равнинное, а
большая его часть — Ютландия — была
открыта для танков
Гитлера. Не было никаких гор, где
могли бы укрыться
король и правительство, как в Норвегии;
бесполезно было
ждать и какой-либо помощи от Англии.
Словом, датчане
оказались слишком цивилизованны,
чтобы сражаться в та-
ких условиях; во всяком случае,
они не сражались. Генерал
Приор, главнокомандующий армией,
практически один
высказался за сопротивление, но
его предложение откло-
нили премьер Торвальд Стаунинг,
министр иностранных
дел Эдвард Мунх и король, который,
даже получив 8 апреля
скверные известия, отверг предложение
командующего о
проведении мобилизации. По причинам,
которые остались
неясны автору этих строк даже после
обстоятельного изу-
чения соответствующих материалов
в Копенгагене, воен-
но-морской флот Дании не произвел
ни единого выстрела
ни со своих кораблей, ни с береговых
батарей, когда не-
мецкие транспорты с войсками проходили
вблизи этих
орудий, способных разнести их вдребезги.
В Ютландии
произошло несколько стычек между
армией и оккупанта-
ми, королевская гвардия произвела
несколько выстрелов
возле королевского дворца в столице,
потеряв несколько
человек ранеными. Ко времени, когда
датчане заканчивали
свой завтрак, оккупация завершилась.
По рекомендации
правительства, но вопреки мнению
генерала Приора ко-
роль капитулировал.
Планы захвата Дании, построенные
на внезапности и
обмане, как видно из захваченных
немецких военных архи-
вов, были разработаны с удивительной
педантичностью. Ге-
нерал Курт Химер, начальник штаба
оперативной группы,
сформированной для захвата Дании,
прибыл поездом в граж-
данской одежде в Копенгаген 7 апреля,
чтобы лично прове-
сти там разведку в целях осуществления
необходимых мер
по швартовке транспорта «Ганзештадт
Данциг» с войсками
и техникой. Командир батальона также
находился в Копен-
гагене пару дней в гражданской одежде,
чтобы набросать
план порта, пристаней, пирсов и
т. д. Все это было необхо-
димо для захвата крупного города.
Поэтому нет ничего странного в том,
что планы генерала
и майора, командовавшего батальоном,
были претворены в
жизнь практически без сучка и задоринки.
Транспорт с
войсками подошел к Копенгагену перед
рассветом, просле-
довал мимо береговых батарей форта,
охранявших гавань, и
датских патрульных кораблей и спокойно
пришвартовался у
пирса Лангелини в центре города,
всего в 50 метрах от
Цитадели, где размещался штаб датской
армии, на некото-
ром расстоянии от дворца Амалиенборг,
постоянной рези-
денции короля. Оба объекта были
быстро захвачены един-
ственным батальоном без какого-либо
заслуживающего
упоминания сопротивления.
В верхнем этаже дворца под трескотню
автоматных вы-
стрелов король совещался со своими
министрами, которые
Ратовали за капитуляцию без сопротивления.
Только гене-
рал Приор умолял разрешить ему оказать
сопротивление.
В самом крайнем случае, по его мнению,
король должен был
укрыться в расположенном поблизости
военном лагере у
Хёвелте, чтобы избежать пленения.
Но король согласился с
министрами. Как утверждает свидетель,
присутствовавший
при этом, монарх спросил, «сражались
ли солдаты достаточ-
но долго», на что Приор ответил
отрицательно*.
*
Общие потери Дании составили 13 убитых и 23 раненых. Немцы
потеряли примерно 20 человек. -
Прим. авт.
Генерала Химера задержка обеспокоила.
Он позвонил в
штаб комбинированных операций, созданный
в Гамбурге
(датские власти не удосужились прервать
телефонную связь
с Германией), и, как он сам рассказывает,
попросил не-
сколько бомбардировщиков с ревом
пронестись над Копен-
гагеном, «чтобы вынудить датчан
принять» условия ультима-
тума. Переговоры велись шифром,
и в люфтваффе решили,
что он действительно просил бомбардировать
столицу, и
обещали сделать это незамедлительно-
в конечном счете
ошибка была исправлена. Генерал
Химер говорит, что «бом-
бардировщики с ревом пронеслись
над датской столицей и
произвели соответствующее впечатление:
правительство при-
няло германские требования».
Определенные затруднения возникли
при поисках ра-
диосредств, потребовавшихся, чтобы
передать обращение к
датским войскам о капитуляции правительства,
поскольку
местные радиостанции в столь ранний
час еще не работали.
Обращение было передано на датской
волне с помощью
передатчика, который привез с собой
немецкий батальон, а
генерал Химер предусмотрительно
раздобыл грузовик, что-
бы доставить радиостанцию в Цитадель.
В 2 часа дня генерал Химер в сопровождении
немецкого
посла Сесиля фон Ренте-Финка нанес
визит королю Дании,
который уже не был сувереном, но
еще не осознавал этого.
В немецких военных архивах сохранилась
запись беседы
Химера с королем:
«Во время аудиенции семидесятилетний
король выглядел
потрясенным, хотя внешне держался
превосходно, сохраняя
королевское достоинство. ...Король
заявил, что он и его пра-
вительство сделают все возможное,
чтобы сохранить мир и
порядок в стране и устранить
любые трения между датчана-
ми и немецкими войсками. Он хотел
избавить свою страну от
дальнейших несчастий и бед.
Генерал Химер ответил: лично он
очень сожалеет, что
был вынужден явиться к королю
с такой миссией, но он
только выполняет долг солдата...
Мы пришли сюда как друзья
ч т д. ...Когда король спросил,
может ли он держать при
гебе телохранителей, генерал
Химер ответил... что фюрер
наверняка позволит ему сохранить
их возле себя. Он в этом
не сомневался.
Король заметно приободрился, услышав
это. В ходе аудиен-
ции... он становился все более
раскованным и в заключение
обратился к генералу Химеру со
следующими словами: «Генерал,
могу я, как старый солдат, сказать
вам кое-что ? Как солдат
солдату? Вы, немцы, опять совершили
невероятное. Следует
признать, это было проделано
великолепно!»
Около четырех лет, пока фортуна не
отвернулась от на-
цистов, датский король и его народ,
добродушный, цивили-
зованный и беззаботный, доставляли
очень мало беспокой-
ства немцам. Дания приобрела известность
как «образцовый
протекторат». Монарху, правительству,
судам и даже парла-
менту и прессе завоеватели на первых
порах предоставили
на удивление большую свободу.
Их даже не беспокоили семь тысяч
евреев, проживавших
в Дании. Пока не беспокоили. Однако
датчане, позднее
других народов оказавшиеся под пятой
немецких оккупан-
тов, в конце концов поняли, что
дальнейшее «лояльное
сотрудничество», как это у них называлось,
с тевтонскими
тиранами, жестокость которых с каждым
годом и с каждой
неудачей на фронтах усиливалась,
невозможно, если они
хотят сохранить хоть малую толику
чувства собственного
достоинства и чести. Они стали понимать,
что Германия в
конечном счете может проиграть войну
и что маленькая
Дания не безнадежно обречена, как
считалось вначале, на-
ходиться в вассальной зависимости
от гитлеровского госу-
дарства, построенного на принципах
отвратительного «но-
вого порядка». И началось сопротивление.