[39]
В конце декабря крейсер "Лютцов"
в целях безопасности был переведен в Пиллау. В начале
января 1945 г. туда прибыли 200 человек, спасшихся
с "Тирпица", которые должны были наконец
сменить нас, "старых кадетов". Мы размещались
на судне "Роберт Лей" и проходили "военную
переподготовку" в учебном дивизионе подводного
флота в Пиллау. Но это интермеццо продолжалось не
более двух недель. 16 января в 3 часа утра нас поспешно
подняли с коек: "Тревога! Русские идут!"
Мы в спешке одели вещмешки и возвратились на "Лютцов",
который еще до рассвета в сопровождении "Т
4" вышел в море. При ветре в 7 баллов и на
морозе мы двое суток просидели на верхней палубе.
Она была заполнена личным составом дневной и ночной
боевой вахты, состоявшей из прикомандированных с
"Тирпица". Тем временем поступающие радиограммы
проясняли обстановку. 15 января советский 2-й Белорусский
фронт с наревского плацдарма начал наступление на
Восточную Пруссию. 16 января перешел в наступление
3-й Белорусский фронт. Их удары были направлены
на Кенигсберг, в то время как 43-я армия 1-го Прибалтийского
фронта наступала из района Тильзита. Это было начало
конца Восточной Пруссии.
Район действий 2-й боевой группы в 1945 г.
Для "Лютцова" 200 дополнительных человек
экипажа было слишком много. Коек и гамаков не хватало,
мы спали на палубе, где придется. Но никто не осмеливался
откомандировать нас до тех пор, пока наши сменщики
полностью не освоят вооружение и приборы нашего
корабля. В любой момент мог последовать приказ идти
в бой. В каком состоянии души пребывали уцелевшие
с "Тирпица", нам стало ясно во время следующей
воздушной тревоги в Готенхафене. При первом же ударе
колокола они пришли в такую панику, что снесли все,
что в тот момент находилось на баке. На боевых постах
они дрожали всем телом. Пережитый ужас духовно подорвал
этих людей. Некоторые из них побывали запертыми
в перевернувшемся линкоре. Именно у тех, кто был
спасен с помощью автогена, была травма, они думали,
что с "Лютцовом" может произойти тоже
самое. По состоянию психики они были не годны к
строевой службе, но других людей у нас не было.
Боевые тренировки по применению вооружения продолжались.
[40]
Тем временем, мы в качестве временной рабочей команды,
по сильному морозу и глубокому снегу, эвакуировали
подземный завод по производству торпед из Восточной
Пруссии, которой уже угрожали советские войска.
Мы забрали из почти мирной идиллии в Данцигер Вердер
(Бангшин бай Прауст), угроза которой уже чувствовалась,
почти забытый и срочно необходимый запас 280-мм
гранат для нашего крейсера и доставили его в Готенхафен.
При этом мы были свидетелями начинающегося хаоса,
видели американских, французских и британских военнопленных,
бежавших без немецкой охраны от своих союзников.
Красная Армия стояла на пороге. Она окружала район
Данциг - Готенхафен.
24 - 28 января 1945 г. немецкому 28-му корпусу
удалось по льду переправиться с Мемельского плацдарма
на косу Куриш-Нерунг, и, наконец; началась переброска
восьми из тридцати пяти бессмысленно связанных на
Курляндском плацдарме дивизий морским путем в Восточную
Пруссию. Но события опережали. [41] В это время
советские 39-я и 43-я армии прорвались между Кенигсбергом
и Кранцем в западной части Земландского полуострова
и находились уже у Фишхаузена. Также было перерезано
сухопутное сообщение между Пиллау и Кенигсбергом.
28-й корпус предпринял контратаку из района Кранц
в юго-западном направлении для восстановления связи.
Это стало возможно осуществить только с помощью
"колоколов громкого боя" 2-й боевой группы,
которых так опасался противник.
"Принц Ойген", эсминцы "Z 25", "Пауль
Якобы" и миноносцы "Т 23" и "Т 33"
приступили к операции. "Лютцов" же в сопровождении
"Т 8", "Т 28" и "Т 33" пошел
на помощь немецкой 4-й армии под Фрауэнбургом и Эльбингом.
Против нее наступали две советские армии. Снегопад и дождь
ухудшали видимость и не давали использовать бортовой самолет
для корректирования огня. В то же время они защищали от
налетов советской авиации.
Чтобы использовать маяк Каленберг в качестве ориентира,
на нем установили радиомаяк, однако его сигналы очень
слабо принимались радионавигационной аппаратурой "Лютцова"
и не обеспечивали точный пеленг. Пришлось обходиться без
него. Штурманский персонал использовал все свое навигаторское
искусство, чтобы обеспечить стрельбу по счислению.
Вице-адмирал Тиле снова поднялся на "Лютцов".
В его штабе вспомнили, что строительство тяжелых
крейсеров в Веймарской республике обосновывалось
прежде всего необходимостью обороны провинции Восточной
Пруссии и ее морских сообщений. Теперь, двадцать
лет спустя, этот случай наступил. Залпы броненосцев
"А" и "В"{1}хотя и не могли
уже спасти Восточную Пруссию, но сильно замедляли
наступление советских войск и обеспечивали эвакуацию
беженцев, раненых и безнадежно окруженных войск
с обороняемых плацдармов{2}. [42]
8 февраля 1945 г. 7-я танковая дивизия указала
крейсеру "Лютцов" первые четыре района
целей. Теперь это были названия только немецких
населенных пунктов, переданных на частоте сухопутных
войск. Один из командиров орудий в башне "Бруно"
вздрогнул от испуга, так как в Толькемите был его
дом. Теперь он сам должен был стереть свой дом с
лица земли. Но там уже находились советы. Ставшие
известными от беженцев слухи о прокатившейся по
Восточной Пруссии советской оргии убийств и изнасилований
облегчали командиру орудия выполнение самого ужасного
приказа в его жизни.
Беглый огонь по центрам населенных пунктов Толькемит,
Хайнрихсдорф, Кройцдорф, Нойкирххое. Передовой наблюдательный
пункт - на колокольне собора в Фрауэнбурге у Фриш-Хафа,
в то время прекрасном кирпичном готическом здании.
В 10:43 перенос огня в район Эльбинга. Затем - станция
Маттендорф, Лерхвальде и северная окраина Эльбинга.
Лаконичное сообщение наблюдателя по радио: "Снаряды
легли точно в цель". В 13:40 огонь по этому
району был прекращен, так как противник стал наседать
в районе обороны 349-й народно-гренадерской дивизии,
и другие цели стали более важными. Снова был открыт
огонь по целям, указанным еще утром. После этого
тяжелая артиллерия "Лютцова" начала обстрел
Конрадсвальде. Интенсивнее начала огонь средняя
артиллерия. "Лютцов" укладывал залпы на
расстояние до 35 км в глубине суши. После этого
немецкий фронт начал снова стабилизироваться. Важнейший
путь отхода по льду Фриш-Хафа на Фриш-Нерунг и в
Пиллау оставался открытым. Им воспользовались 450.000
человек! Именно поэтому 9 и 10 февраля "Адмирал
Шеер" эсминец и три миноносца продолжили действия,
начатые группой "Лютцова". 19 февраля
"Шеер" и корабли его охранения поддержали
контрудар немецких войск огнем по местам сосредоточения
советских войск 39-й армии у Пейзе и Гросс-Хейдекруга
на южном побережье Земланда. В результате удалось
даже восстановить сухопутное сообщение с Кенигсбергом.
Потеря Восточной Пруссии откладывалась. Крупнейшая
операция по эвакуации продолжалась, хотя советские
подводные лодки добились некоторых показательных
успехов, а британские самолеты в феврале во время
159 вылетов поставили в Данцигской бухте и на морских
путях, ведущих на запад, 668 мин, в марте - при
270 вылетах -1198 мин. На них подорвались 49 судов
и 24 были повреждены. [43]
Погрузка
беженцев на пароход
Тем временем большая угроза нависла над Западной
Померанией: 26 февраля армии советского 1-го Белорусского
фронта из района восточнее Штаргарда начали наступление
на Штеттинер-Хаф и Кольберг. Из района Фридланда
часть 2-го Белорусского фронта нанесли удар в направлении
Кёзлина, который был взят 5 марта. За два дня до
этого 2-я гвардейская танковая армия вышла к Штеттинер-Хаф,
3-я ударная армия у Дивенова - к переправе на остров
Воллин. Положение немецких войск настолько ухудшилось,
что в него вынуждены были вмешаться корабли 2-й
боевой группы. "Лютцов", на котором в
связи продолжающимся ухудшением топливного положения
спешно был установлен вспомогательный котел на менее
дефицитном отопительном мазуте, 6 марта получил
приказ совместно с "Адмиралом Шеером",
"Z34", "Z 43", "Т 23",
"Т 33" выйти по фарватеру "76"
на запад, в район Свинемюнде . Снова на кораблях
разместились офицеры и подразделения связи сухопутных
войск. Так как на пристани в Готенхафене, как никогда,
разыгрались душераздирающие сцены, и десятки тысяч
человек просили взять их на спасительный запад,
обсуждался вопрос, не может ли боевая группа взять
с собой беженцев в Свинемюнде. Но все говорило против
этого, так как во время похода могли быть получены
боевые задачи{3}. Кроме того, из-за спешки снова
соединению не придавались тральщики. На "Лютцове"
был установлен его трал-охранитель и он пошел во
главе боевой группы.
Следуя боевым
курсом, внезапно, по приказу командира, крейсер
начал описывать циркуляцию, так как по пеленгу 200°
на удалении 100 гектометров был установлен радиолокационный
контакт. Одновременно радиоразведка перехватила
радиограммы подводной лодки. Подводная лодка!{4}
"Z 43" сначала не принял участие в циркуляции
осуществляемой боевой группы. Из-за радиопомех приказ
на нем не был получен. Кроме того, "Лютцов"
не дал зеленого проблеска, что означало: "Поворачиваю
[44] на левый борт". Создалось опасное положение.
Но оба корабля благодаря морскому искусству командиров
избежали столкновения.
Тем временем "Шеер", "Z 38",
"Z 31, "Пауль Якоби" и "Т 36"{5}
направились на помощь в район Дивенова, чтобы сбросить
советский плацдарм на Воллине. "Лютцову"
была поставлена другая задача: 7 марта в сильную
метель она была получена на долготе Свинемюнде от
офицера штаба флота. К удивлению всей команды корабль
направлялся через весь залив Свинемюнде и на полпути
к Штеттинер-Хаф с помощью буксира, проделав сложный
маневр на узком фарватере недалеко от Казебургер
Фэре, снова был повернут носом в сторону моря. Перед
этим буксиры должны были оттащить в сторону пароход,
сидевший на грунте в излучине Свине, чтобы освободить
дорогу крейсеру.
"Лютцов" пришвартовали к столбам у так
называемого Логнитцер Орт, в том месте, где Меллинфарт
переходит у рукава Свине в канал Кайзерфарт{6}.
Но что должен был делать "Лютцов" на этой одинокой,
окруженной лесом стоянке, пришвартованный к наскоро оструганным
бревнам и соединенный плавучим мостом с прибрежными кустами?
Вскоре корабль был дополнительно закреплен искусной системой
проволочных тросов. Таким образом была создана хорошая
огневая позиция для ожидаемых боев в районе Дивенов и
Штеттинер-Хаф, с которой можно было даже давать залпы
из 280-мм орудий.
Однако экипаж чувствовал себя здесь, естественно,
не очень удобно. Как только воздушная разведка противника
засекла бы "Лютцов" в этом затоне, или
он дал бы первый залп, на него бы сразу же посыпались
бы бомбы. Капитан 1 ранга Кноке в целях безопасности
отдал приказ частям ПВО находиться в [45] полной
боевой готовности, а в течение часа после захода
солнца и часа до его восхода держать в готовности
для зенитной стрельбы два орудия средней артиллерии.
Находившийся напротив пароход был отбуксирован, чтобы
освободить сектор стрельбы, особенно необходимый для отражения
атак со стороны Свине. С западной стороны лес препятствовал
раннему обнаружению идущих на бреющем полете атакующих
самолетов. Соседство с находившимся там крупным складом
мин и взрывчатых веществ тоже не радовало.
Когда на следующий день, наконец, была установлена связь
с командованием группы артиллерии ПВО крепости Свинемюнде,
командир узнал, что эта своеобразная стоянка "Лютцова"
со всех сторон надежно охранялась четырьмя тяжелыми и
тремя легкими зенитными батареями. К тому же слишком узкий
фарватер начинавшегося там Кайзерфарта обещал хорошую
защиту от авиаторпед.
Начальник артиллерии и командование флота все очень хорошо
рассчитали: отсюда крейсер мог обеспечит огневую поддержку
атакуемых немецких позиций от Дивенова под Шарковом (южнее
Каммина) до Нойзарнова (восточнее Штеттинер-Хаф) обеими
трехорудийными башнями. Кроме того, "Лютцов"
только одной башней при максимальном угле возвышения мог
обстреливать даже окрестности Штепеница и Вильхельмсдорфа.
Эти районы находятся у впадения Одера в Хаф, поблизости
от Штеттина.
При ожидаемом сухопутном наступлении на Воллин и Свинемюнде,
а также в боях за Штеттин эта огневая позиция была идеальна.
По сравнению с ней ведение огня из Штеттинер-Хафа с его
чрезвычайно узким фарватером было практически невозможным.
Крейсер мог маневрировать там только при помощи буксира,
а для ведения огня должен был становиться на носовой и
кормовой якоря, оказываясь таким образом идеальной мишенью
для торпедоносцев.
9 марта на высоте 10.000 метров над крейсером впервые
появился разведчик противника. Первыми безнадежно
повесили носы бывшие матросы "Тирпица".
Но самолет вел разведку не "Лютцова",
а Свинемюнде, по которому 12 марта американская
[46] авиация с высоты 4000 м нанесла мощный бомбовый
удар{7}. Часто шум самолетов слышался прямо над
кораблем. В течение полутора часов радар регистрировал
интенсивное излучение в 3-см диапазоне. 400 бомбардировщиков
бомбили по пеленгу радара через слой облачности.
Бортовая зенитная артиллерия огонь не вела, так
как при абсолютной облачности засечь цели было невозможно.
Свинемюнде сильно пострадал, все телефонная связь
была порвана. Сразу по окончанию воздушной тревоги
с "Лютцова" для выяснения обстановки в
Свинемюнде на мотоботе был направлен офицер штурманской
службы. У Айхштадена он заметил перевернувшееся
большое пассажирское судно "Кордильера".
Препятствия для прохождения оно не представляло.
На фарватере был затоплен большой лихтер, но он
тоже позволял пройти нашей "Люси-Вилли"{8}.
Можно было также в случае большой необходимости
пройти затопленную среднюю часть понтонного моста
между Воллином и Узедомом. И этот выход вскоре окажется
необходимым!
В то время, как советское наступление в районе Дивенов
- Штеттин остановилось, 7 марта 2-й Белорусский фронт
у Мариенвердера перешел в крупное наступление против плацдарма
Данциг - Готенхафен. Немецкая 2-я армия при этом была
отброшена на рубеж Риксхёфт - Нойштадт - Картхауз, где
ей снова удалось стабилизировать фронт только с помощью
новых "колоколов громкого боя" корабельной артиллерии.
Из крупных кораблей по наступающему противнику там вели
огонь сначала "Принц Ойген ", затем - вновь
введенный в строй старый линкор "Шлезиен".
"Адмирал Шеер" в связи с полным износом
орудий должен был уйти в Киль для их замены. При
этом крейсер взял на борт 400 беженцев и 200 раненых.
Поэтому 23 марта 1945 г. однотипный "Лютцов"
в сопровождении "Z 31 "и "Z 34"
прибыл на огневые позиции Данцигской бухты как раз
вовремя{9]. [47]
В этот же день советские войска ворвались в Цоппот,
впервые достигнув побережья Данцигской бухты. Эсминец
"Z 34" приблизился к берету на минимально
возможную дистанцию и вел огонь по советским танкам
прямой наводкой. Но противник продолжал наседать.
Тяжелый крейсер
"Адмирал Шеер" (конец 1944 г.)
{1} Условные наименования "Лютцова"
и "Адмирала Шеера" в период постройки.
(Прим. ред.)
{2} Всего морем было перевезено более 2 млн.
человек. Американский историк Филип Карл Лундсберг
из института Смитсона в Вашингтоне охарактеризовал
эвакуацию как "операцию, фактически являющуюся
наиболее успешным отходом войск по морю в современной
истории" ("American Historical Review",
April 1960). (Прим, автора)
{3} "Адмирал Шеер "убыл из Готенхафена
8 марта. На его борт все же было взято 200 раненных
и 800 беженцев. (Прим. ред.)
{4} Соединение имело контакт с находившейся
на позиции у банки Штольпе ПЛ "К-52".
В 02:19 7 марта лодка произвела из надводного положения
залп кормовыми торпедными аппаратами и после погружения
слышала два взрыва торпед. Преследование лодки противником
было безуспешным. (Прим. ред.)
{5} Состав сил охранения указан неверно. Кроме
"Адмирала Шеера" в боевых действиях у
Дивенова принимали участие лишь эсминцы "Якоби"и
"Z34". (Прим. ред.)
{6} Оба этих искусственных русла были прорыты
в конце прошлого века для обеспечения прохода все
более крупных пароходов штеттинского "Вулкана"
прямым путем в Балтийское море. Меллинфарт и Кайзерфарт
- судоходные каналы, которые с того времени использовались
в качестве основных путей для судоходства через
дельту Одера в Штеттин. (Прим. автора)
{7} В налете принимало участие 220 бомбардировщиков
В-24 и 441 В-17 8-й воздушной армии США. На город
было сброшено 1608,5 тонн бомб. (Прим. ред.)
{8} Шутливое прозвище "Лютцова". (Прим.
ред.)
{9} В охранении "Лютцова" находились
эсминцы "Z34", "Z 43" и миноносец
"Т 33". (Прим. ред.)
