[60]
Примечательно, что советское командование
перед началом наступления на Штеттин и Свинемюнде
обратилось с просьбой к Королевским ВВС подавить
крейсер "Лютцов", считавшийся опасным.
Очевидно, с этим кораблем были связаны неприятные
воспоминания! На борту "Лютцова" 16 апреля
1945 г. вскоре после 17:00 уже отдали команду "бачковым
на камбуз". Воздушная обстановка по радиосводке
ничего не предвещала: "Небольшое соединение
противника над Мекленбургом". Стояла обычная
вахта ПВО, поскольку имелась связь с сухопутной
службой оповещения ПВО.
Командующий
надводным флотом вице-адмирал Вильгельм Меендсен-Болькен
В кают-компании как раз разливали по бокалам
вино для торжественного тоста: командиру "Лютцова"
капитану 1 ранга Клоке должны были вручить "Немецкий
Крест в золоте". Но перед тем, как находившийся на
борту командующий флотом адмирал Меендсен-Болькен вручил
его, поступила команда: "Тяжелые зенитные орудия
- к бою!", а потом почти сразу: "Все зенитные
орудия - к бою!". Наполненные бокалы остались нетронутыми.
С кораблей уже слышались выстрелы зениток,
с "Лютцова" били пока только отдельные легкие
зенитные пушки. Колокола били воздушную тревогу. Все выскакивали
из кубриков с грохотом и криками к трапам, задраивали
бронелюки иллюминаторов.
Но сквозь шум бегущих людей и резкие выстрелы 40-мм зениток
послышался пронзительный свист и шипение. В корабле грохнуло
и заскрежетало - один, второй раз. Что-то глухо стукнуло
об обшивку. Рвавшиеся наверх по трапам люди кучей свалились
на палубу.
Несколько матросов, бежавших на корму, как раз
были у переборки, когда на расстоянии волоска от
них с ужасным треском была пробита дыра сквозь две
палубы. Старший помощник, и командир дивизиона живучести
своевременно успели заскочить в бронированный командный
пост, чтобы по бронешахте добраться до поста борьбы
за живучесть корабля. Секунду в воздухе висел неслыханный
шум, потом раздался мощный глухой взрыв. Корабль
тряхнуло, как будто по нему ударил гигантский кулак.
А потом один за другим последовало еще несколько
чудовищных [61] сотрясений. Массу людей на трапах
бросило в другой угол. Один трап оторвался. С контузиями,
вывихами, переломами упавшие поднимались снова.
Навстречу им валил красно-коричневый дым, и теперь
внутри корабля громко шумела вода. *Лютцов"
начал очень быстро крениться на левый борт.
"Быстрее наверх! Мы тонем!"
Вспыхнула дикая паника, которой были подвержены прежде
всего оставшиеся в живых матросы с "Тирпица",
поскольку у них была травмирована психика. Кто не мог
достаточно быстро пробраться через все еще забитые людьми
трапы на наклонившуюся палубу, с выпученными глазами прыгал
в воду. А те, кто уже был на палубе, скользили по грязи
среди обломков и рассыпавшегося инвентаря. Там же лежали
и мертвые. Повсюду со стонами ползали раненые, другие
барахтались за бортом. Все больше людей искали спасения
в воде. Теперь был отдан официальный приказ: "Кроме
зенитчиков и личного состава дивизиона живучести, команде
покинуть корабль!"
Часть моряков спасалась вплавь, другие еще выпрыгивали
из иллюминаторов, или уже выбравшись на дамбу, бежали
по ней в лес. Тем временем стрельба зениток усилилась
- подошла вторая волна "Ланкастеров".
Наши тяжелые зенитные орудия тоже начали стрелять.
Огонь всех средств ПВО был таким плотным, что бомбардировщикам
пришлось атаковать беспорядочно. Тем не менее, бомбы
продолжали падать. Мы почувствовали еще один глухой
удар, за которым последовало что-то вроде землетрясения.
Из прибрежного болота ударил фонтан грязи. На этот
раз моторы гудели непривычно громко. Один из четырехмоторных
бомбардировщиков с воем пошел вниз и ударился в
противоположный [62] берег в районе Казебургского
лесничества, пробив широкую просеку в лесу.
После этого вдруг сразу установилась тишина. Непостижимо
глубокая тишина. Ничто не нарушало ее. Большей части команды,
еще находившейся в шоке, требовалось время, чтобы переварить
этот вихрь событий и вернуться к реальности, говорившей
о том, что корабль потерян.
После выноса раненых начали убирать мертвых. Команды
и инициативные действия постепенно упорядочили дальнейший
ход событий.
Прежде всего было необходимо восстановить понтонный
мост, ведущий к кораблю. Почти через четверть часа
на остов крейсера вернулись первые моряки из числа
перебежавших на берег. Ют погрузился почти до верхней
палубы. Нос крейсера, накренившегося под углом 50
градусов (!) в сторону берега, круто задрался вверх.
Корабль лег на склон прибрежной отмели и только
потому не перевернулось. По левому борту весь остов
был покрыт грязью. На формарсе не было вращающейся
башенки дальномера, стоявших над ней радара и топ-мачты.
Все эти три конструкции были сорваны с креплений
попаданием бомбы, и, несмотря на их многотонный
вес, вылетели за борт по высокой дугообразной траектории.
Почти все остальное имущество верхней палубы - шлюпки,
ящики с инструментами, спасательные круги были разорваны
в клочья и разбросаны по палубе. Теперь обнаружилось
не только уже упоминавшееся попадание 250-кг бомбы{1}
в III/IV отсек, но и еще одно - в кормовой XIV отсек.
Старший помощник, капитан 2 ранга Ланге, которого
смогли освободить из боевой рубки только после выноса
трупов и отдраивания снаружи перекошенной бронедвери,
сразу же обследовал положение второй бомбы. Она
попала точно в артиллерийский погреб башни "Бруно",
но не взорвалась. В противном случае "Лютцов"
разнесло бы на атомы. Впрочем, тоже самое произошло
при прямом попадании хотя бы одного из "Толлбойс",
сброшенных на крейсер. Но почти все бомбы этого
типа попали в откосы берега и подлесок. Совсем близко
зияла уже наполнившаяся водой гигантская воронка,
по диаметру равная [63] длине миноносца. Камни с
берега разлетелись как снаряды. Только одна из этих
гигантских бомб взорвалась в опасной близости, упав
между сушей и кораблем. Чудовищным ударом она вышибла
в крейсере дыру десять метров длиной и около метра
шириной, вызвав тем самым сильный крен{2}. Остальные
листы фони левого борта разошлись, как будто кто-то
порезал "Лютцов" ножницами по металлу.
Но кораблю, носившему печать необычности, несмотря на
несчастье, опять неописуемо повезло: сверхдоза "Толлбойс"
с примесью четвертьтонных бомб, успешно использованная
полугодом раньше против огромного линкора "Тирпиц",
на этот раз не смогла ни перевернуть, ни взорвать намного
меньший "карманный" линкор. Болота дельты Одера
свели на нет все физические расчеты.
Британцы еще не знали, чего им удалось добиться семью
"Толлбойс", сброшенными поблизости от цели.
Командир был достаточно умен, чтобы все орудийные стволы
поставить в положение "на полвосьмого". Все
это надо было делать вручную(!), чтобы у ожидавшейся воздушной
разведки создалось впечатление полного выхода артиллерии
из строя.
Сначала остов был полностью мертв. Не было ни пара, ни
электричества. Не работал ни один откачивающий насос.
Течение могло уменьшить крен корабля, но не устранить
его. В таком положении жить на крейсере было невозможно.
Принимая во внимание остававшиеся в корпусе корабля две
неразорвавшиеся бомбы, которые могли иметь часовые взрыватели,
вся команда со своими гамаками ночевала в лесу. Когда
то памятное 16 апреля 1945 г. подошло к концу, вахтенный
горнист в память о погибших в этот день протрубил "вечернюю
зорю".
Проведенные перед этим поверки показали, что погибло
восемь человек, ранено восемнадцать и четыре пропали без
вести.
Тем временем всех раненых доставили в сухопутный
госпиталь Свинемюнде. Один из них, оберштабсфельдфебель
Пёлькинг, старший дальномерщик крейсера, был подобран
на палубе насквозь промокшим. Когда стали выяснять,
что с ним было (он все еще находился в шоке) оказалось,
что взрывной волной его [64] сначала выбросило за
борт, а потом с фонтаном воды от близкого разрыва
Толлбойс" снова зашвырнуло на корабль! На следующее
утро были найдены и четверо без вести пропавших.
Они лежали с автоматами в руках на краю воронки
от "Толлбойс", полностью покрытые грязью,
и потому едва различимые. Это были часовые, несшие
противодиверсионную вахту на берегу. В момент попадания
бомбы они залегли в укрытие и в этот момент нашли
свою смерть - им разорвало легкие.
Из Свинемюнде прибыл моторный паром - зарядовая станция,
чтобы обеспечить остов электричеством. Вскоре появился
насосный пароход. Ремонтники с "Лютцова" вырезали
чопы и деревянные клинья, мастерили пластыри, то тут,
то там ставили уплотнители, чтобы с помощью пароходных
насосов можно было приступить к откачиванию воды из того
или иного отсека. Работами руководил инженер капитан-лейтенант
Кюльхорн, блестящий практик, достойный своего незабвенного
предшественника Рицмана (ставшего негодным к корабельной
службе в связи с отслоением сетчатки глаза). Кюльхорн
сразу разработал план, в результате которого "раненый
в живот" "Лютцов" с помощью откачивания
воды из одних отсеков и приема ее в другие должен был
выйти из накрененного состояния. Однако всплыть, по его
мнению, корабль не смог бы уже никогда. Водолазы с "Лютцова"
подтвердили это после тщательного осмотра. Они обследовали
все течи и при этом сделали примечательное открытие, что
у затопленной 4-й электростанции при выравнивании корабля
динамо-машина оказалась на поверхности, а под водой остались
только дизеля.
Теперь к выполнению плана подключился человек,
который в 1941 г., будучи вахтенным механиком, после
попадания торпеды в накренившемся темном машинном
отделении снова запустил с помощью лома висевший
над ним вспомогательный дизель, что стало тогда
существенной предпосылкой для восстановления хода
крейсера. Это был уже инженер капитан 3 ранга Бернхардт,
находившийся на должности инженера-электрика. Этот
вышедший из простых матросов, знающий все премудрости
офицер, с помощью капитана насосного парохода, инженера
дивизиона живучести, старшего плотника и старшего
механика электроустановок разработал план по откачиванию
воды из 4-й электростанции и ее запуску, после того,
как водолазы загерметизируют переборку. [65]
Все, как одержимые, сразу приступили к работе.
Водолазами снаружи к борту был подведен и закреплен
струбцинами пластырь - две доски, обмотанные брезентом.
Протекавший шов был мастерски законопачен и сглажен.
После этого свою работу начали насосы, в результате
чего уровень воды в отсеке понизился до необходимого
уровня. Надо было еще выяснить, не попала ли морская
вода в картеры двигателей.
Капитан 3 ранга Бернхардт приказал на камбузе, снова
заработавшем от временного источника электроэнергии, вскипятить
большой котел воды. Затем кипяток спустили в машинное
отделение для промывки электрических частей генератора,
в которые могла попасть морская вода. Прежде всего Бернхардт
лично промыл пресной водой щетки коллектора и контакты.
После многих часов каторжного труда электриков наступил
напряженный момент. Несмотря на всю тщательность, могло
случиться все что угодно: пробой цепи, замыкание на массу,
пожар генератора... То есть, все могло пойти насмарку.
Бернхардт осторожно запустил дизель электростанции, затем
подключил генераторы. Ничего страшного не произошло. Все
было как до налета. Измерения показали сопротивление 50.000
Ом. На остове снова появилось свое электричество. Теперь
можно было снова запустить вспомогательный котел. Но генератор
мог продолжать работать только в том случае, если находящийся
радом насос постоянно откачивал бы воду. Полностью заделать
лопнувшие швы корпуса было невозможно.
Рис.21 Тяжелый
бомбардировщик "Ланкастер"
{1} По позднейшим данным, оба прямых попадания
в "Лютцов" были достигнуты 500-кг бомбами.
(Прим. ред.)
{2} Согласно более точным данным, пробоина в борту
крейсера достигала 30 кв. метров. (Прим. ред.)
