Исландия издавна была полуколонией Дании, а Дания, попав под гитлеровскую
оккупацию, сама стала немецкой колонией (уже безо всяких "полу") " Но как
только фашисты, захватили Данию, так сразу же англичане захватили бесхозную
Исландию. Потом на смену англичанам пришли сюда американцы, н тогда
Исландия была превращена ими в свой "нетонущий авианосец". США имели уже
немалый опыт по созданию в условиях Арктики гаваней и аэродромов. Война
проходила как бы мимо Исландии, но своим черным крылом она задевала и эту
далекую страну. Сначала англичане, а теперь американцы в свободное от
службы время усиленно обольщали исландских женщин, что - не менее усиленно!
- поощрялось самой Исландией, нуждавшейся в рождении большего числа
граждан, чтобы заполнить безлюдность острова. Несмотря на эту "интимность"
отношений, население Исландии смотрело на союзников как на незваных
пришельцев. Никакие "вечера дружбы", где танцевали, и никакие джазы,
составленные из матросов, тут не помогали!
С весны 1942 года глубокий Хваль-фьорд, расположенный чуть севернее
столицы Рейкьявика, стал местом сборища кораблей для отправки грузов в
СССР. В далекий путь по маршруту PQ-17 собирались 37 транспортов, больше
половины из Них шли под флагом США, остальные английские, голландские и
Панамские. Команды были смешанные - до 17 национальностей на борту одного
корабля. Пока же караван формировался, пока волокитничали в штабах, пока
составляли эскорт, пока ждали из США авианосец, а из Англии подхода эскадры
во главе с адмиралом Товеем, экипажи транспортов ничем путным не
занимались. В котловину скалистой бухты, названной англичанами Долиною
кузнеца, прямо в туман и в яркое солнце рушилась с утра до позднего вечера
музыка корабельных трансляций, а с берега ее заглушали мощные репродукторы,
установленные на крыше неопрятного барака "Христианской ассоциации
свободной молодежи":

Вы слышите-это не джаз,
Это горнисты трубят нам приказ.
Здесь вы на вахте, мистер Рэд,
Здесь телефонов личных нет.
Завтрак в постели, на кухне газ -
Эти блага теперь не для нас...

Брэнгвин здесь - в Хваль-фьорде - впервые увидел русских. В составе
конвоя PQ-17 были два советских корабля: "Донбасс" и "Азербайджан".
Брэнгвин поразился тому, как много в их командах женщин. Хриплый Дик, уже
однажды прошедший на PQ-13 до России, объяснил ему, что это совсем не жены
моряков.
- Когда станем выбирать якоря, вот увидишь, как эти бабы начнут ловко
орудовать на стопорах и со швартовыми, будто это кастрюльки и дуршлаги. А
груди у них - во какие! - И боцман отвел руки от себя примерно на два
фута...
Делать в фиорде было нечего, и команды транспортов с утра уматывали на
автобусах в недалекую столицу.
В одном из портовых баров Рейкьявика, сам того не ожидая, Брэнгвин вдруг
встретил приятеля Сварта.
- А ты почему здесь околачиваешься?
Сварт был немного смущен при этой встрече:
- Знаешь, я тогда полаялся со своей стервой. Долго думал, чем бы ей
отомстить, и решил зафрахтоваться куда-нибудь к чертям поближе: пусть она
мучается, вспоминая. А доллары тоже не помешают... Но я не дурак, как тебе
известно, и нанялся в рейс только до Скапа-Флоу... Чего ты смеешься?
- Ты здорово промахнулся дверью, Сварт.
- Да нет... Мы сюда, забрели совсем случайно.
- Ты разве не на танкерах? - спросил его Брэнгвин.
Сварт даже обиделся:
- Я еще с ума не сошел, чтобы плавать сейчас на этих зажигалках, на
которых и без войны-то никогда никто не знает, где можно выкурить сигарету.
Стооктановый бензин для самолетов - с этим "брэндн" лучше не связываться!
Нет,- закончил Сварт, почти довольный, - я пришел сюда на бывшем
банановозе: турбинный ход и два дизеля, как в раю у всемогущего бога!
Брэнгвин откупорил бутылку и налил Сварту пополнее.
- Ты всегда умел устроиться лучше меня. На турбинах вы удерете от
Гитлера, а нас - на индикаторных - он словит за хвост!
- Это верно: у нас скорость - ноздря в ноздрю с немецкими подлодками,
когда они шпарят над водой. Брэнгвин, скучая, зевнул. Оглядел галдящий бар.
- Вон там, - заметил, - двое британцев, кажется, затевают драку с нашим
электриком... Не пойти ли мне помочь ему?
- Погоди. Успеешь.
- Если не сейчас, то будет уже поздно...
Когда Брэнгвин пробился через матросов, электрик уже валялся на полу с
пробитым черепом. А двое британцев в широких клешах покручивали в пальцах
большие бутылки из-под виски.
- Это разве твой молочный брат? - спросили они Брэнгвина.
- Я не пил с ним молока.
- А тогда чего ты вступаешься?..
Брэнгвин уложил первого страшным ударом в челюсть. На второго прыгнул,
визжа индейцем, и сшиб ударами ног - лепешкой тот вклеился в стойку бара.
Электрик сел, ощупывая свою голову.
- Кажется, русские обойдутся без меня, - сказал он... - Три лишних слова
и одна бутылка завернули мою судьбу обратно...
Брэнгвин посадил раненого в такси, сказал шоферу:
- Туда же, куда и всех... до Хваль-фьорда, не дальше!
После чего вернулся за стойку и спросил:
- Слушай, Сварт, а ты и правда рассчитываешь смыться?
- К тебе сзади,- ответил Сварт,- заходят сразу пятеро.
- Кто они? - спросил Брэнгвин, не оборачиваясь.
- Это ребята с "Лондона", что вчера стал на рейде. И сейчас они тебе
покажут, как надо уважать Home Fleet...
Брэнгвин развернулся лицом к драчунам с крейсеров.
- Ну что, консервные ребята? - подзадорил он англичан. - Как вам нравится
американская сельдь в томате, которую вы жрете согласно ленд-лизу?..
Очнулся он от голоса своего друга.
- Такси подано,-сказал ему в ухо Сварт...
Потом трое суток Брэнгвин валялся в каюте, а Хриплый Дик уснащал его лицо
примочками собственного изготовления.
- Кажется, пойдем двадцать седьмого,- передавал он новости. - Электрика
уже списали с сотрясением мозга... Великолепный праздник. День
независимости нации, будем отмечать в море. Представляю, какой сумасшедший
фейерверк устроят нам немцы!
На соседнем транспорте начался очередной бунт команды. В белых шлемах,
опоясанная белыми ремнями, там белыми дубинками уже вовсю трудилась судовая
полиция, загоняя матросов в тесноту трюмов. Теперь их будут держать
взаперти, пока корабль не выйдет в море... Брэнгвин в иллюминатор видел
мощный линкор "Вашингтон", на юте которого, под разворотом башен, с песней
строилась бравая бейсбольная команда; далее угадывался силуэт крейсера
"Лондон" под вымпелом сэра Хамильтона. С рейдов Хвальфьорда, взметая тучи
брызг, поднимались в небо крутобокие "каталины"; однажды стали звонко
хлопать зенитки.
- Говорят,- сообщил боцман,- сегодня летал "адольф".
- Откуда он взялся? Разве у немцев есть авианосцы?
- Да нет. Но ходят слухи, что "адольф" построил тайные аэродромы на
Шпицбергене. В море сейчас погано. Говорят еще хуже: будто у немцев имеются
секретные стоянки для подлодок на Земле ФранцаИосифа и даже на русской
Новой Земле...
Скоро прислали нового электрика - Сварта; печальный, он втащил в каюту
длинный, как колбаса, мешок с вещами.
- Твой корабль,- сказал Брэнгвин,- кажется, назывался "Винстон-Саллен"...
где же он?
Не отвечая, Сварт разбирал вещи из мешка. Из банки с кофе он вынул
черного, всего в кофейной пыли, таракана.
- Бедный мой! Неужели ты, бродяга, плывешь со мной от самого Галифакса?..
Вот ему можно позавидовать, - сказал Сварт, пустив таракана гулять по
переборкам. - Вот его никто не обманывает...
- Тебя обманули, Сварт?
- Конечно! Я шел только до Скапа-Флоу, потому что я не последний мужчина
и такому всегда нужны деньги. И сам не пойму, как забрались в этот
холодильник. Теперь вдруг узнаю, что мой паршивый банановоз, загруженный
танками, тоже идет в Россию. Меня обдурили ради секретов военного
времени... Ну, не сволочи ли все эти люди в мундирах? И я решил: лучше уж
буду рядом с тобой... Здравствуй, Брэнгвин!
- Здравствуй, Сварт... Но тебя никто не обманывал. Корабельные пути во
время войны неисповедимы, как и пути господни. Сварт! Вон крючок - можешь
вешаться сразу. Но даже твой труп все равно поплывет до Мурманска.
- Выходит, что идиоты растут не только в Техасе, - ответил Сварт. - Что я
там не видел, в этом русском Мурманске? Может, ты думаешь, нас там ждут? И
поставят выпивку?
- Ждут, Сварт, и поставят нам выпивку, Сварт, это верно. Пойми: не мы
первые, не мы последние. Война продолжается, и Россия еще долго будет
воевать... Если мы даже отправимся на дно, все равно: караваны поведут
другие. Как-нибудь проскочим,- утешил его Брэнгвин. - Эскорт у нас что
надо! Одна бейсбольная команда с "Вашингтона" берется со своими битами
гнать "Тирпица" до самого Берлина... Дай-ка сюда бутылку.
Брэнгвин отпил виски и заткнул бутылку пробкой.
- А тебе не стоит, совсем раскиснешь... Вон наш старый Дик: второй раз
шлепает в Советы, и ничего: у него пятки и затылок в порядке... Не возьмешь
ли ты пример с него, Сварт?
- Дерьмо! - ответил ему Сварт и лег на койку.

Двадцать седьмого июня под яростным проливным дождем караван PQ-17
тронулся в путь.
На кораблях эскорта долго трубили медные боевые горны.
Один очевидец оставил нам запись: "Словно большая стая неряшливых уток,
корабли миновали боны, следуя в океан. Никаких почестей и салютов уходящим
не оказывали. Но все до единого, кто провожал корабли в этот путь, каждый
молча благословил их". Была как раз молитвенная суббота...
После выбирания якорей Брэнгвин заступил, на вахту. Отлично выбритый,
по-мальчишески дурачась на трапах, на мостик поднялся штурман. Он весело
сообщил:
- Имею неплохую новость, Брэнгвин.
- Мне позволено знать ее, сэр?
- Конечно! В этом году прекрасная -ледовая обстановка. Граница паковых
льдов отодвинулась намного дальше, и мы пойдем вокруг Исландии, огибая ее с
севера. А это безопаснее для нас... Вы не находите, Брэнгвин?
Тяжело взрывая воду винтами, следовал в лучистый океан британский линкор
"Дюк-оф-Иорк"; за ним, вкруговую вращая громадные крылья радаров, удалился
американский линкор "Вашингтон"; высоко неся взлетную палубу, с шумом
пролетел авианосец "Викториуз". Это были силы главного прикрытия, которые
пойдут теперь в отдалении от каравана, всей своей мощью вселяя спокойствие
в души слабых.
Брэнгвин поплевал на ладони, чтобы удобнее было держать рукояти штурвала.
- Никогда, сэр, - сказал он, - я не испытывал особого почтения к этим
джентльменам-линкорам, на которых полиции полно, как на Бродвее. В церкви
там идет служба, скупердяи матросы сдают деньги в банк, а лавки торгуют
конвертами, расческами и презервативами. Все линкоры кажутся мне плавающими
казармами, только без окошек. Я много бы дал, чтобы посмотреть, как они
тонут. Ох, и пузырей же после них, наверное!..
- А вам не хочется домой? - вдруг спросил штурман.
- Сэр! - отвечал Брэнгвин, задетый за живое. - Если бы я хотел сидеть
дома, я бы не выбрал профессии, которой сейчас горжусь. Так уж случилось,
что мне с детства не сиделось у родного порога...
На кораблях разом защелкали наружные динамики общего оповещания. Нервы
многих тысяч людей довольно напряглись, ибо из этих рупоров человек редко
слышит что-либо приятное... Сейчас ошарашат их всех каким-нибудь
"Тирпицем".
- Доброй удачи всем нам! - возвестили динамики, трясясь над мостиками
кораблей. - Задраить люки, клинкеты и горловины, проверить крепления
трюмов. Мы выходим в открытое море, и... да благословит нас всемогущий бог,
наш заступник!
- Выходит, линкоры уже не заступники,- хмыкнул Брэнгвин. - Я так и думал:
на эти казармы рассчитывать не стоит.
Три часа хода, и штурман оторвал листок календаря. Он упорхнул из пальцев
в иллюминатор. Первый день умер. Следующий день возник. Так будет всегда,
пока человек жив.
За день до этого Шнивинд сказал:
- Эфир возле Рейкьявика подозрительно затих, зато сразу оживилась работа
русских радиостанций возле Мурманска. Кажется, выбирают якоря. Теперь надо
подождать, когда PQ-17 сам проболтается о себе...
Ждать ему пришлось недолго. При построении каравана в походный ордер один
корабль коснулся банки, не отмеченной на картах, и получил пробоину. Боясь,
что в тумане никто не заметит его аварии, он панически выпалил в эфир
пышный букет сигналов бедствия, которые тут же перехватили немецкие
радиостанции Тромсе и Нарвика.
- Вот и все!- сказал Шнивинд, срывая с телетайпа донесение об этом
случае. - На первое время мне больше ничего не нужно от них. Но они уже в
моих руках...