Теперь пора подсчитать наши потери. Я пишу - "наши",
ибо тот груз,
который лежал в трюмах погибших кораблей, был уже нашим
грузом.
Из всех транспортов до портов назначения добрались лишь
11, и будем
считать, что эти 11 кораблей - счастливцы. Остальных навеки
поглотил океан.
Из 188000 тонн военных грузов советские порты приняли
от кораблей PQ-17
лишь 65000 тонн. У. Черчилль не ошибся в своих расчетах,
когда в письме к
Сталину указывал, что уцелеет только одна треть. Потери
были колоссальны...
Вот что осталось лежать на грунте вместе с кораблями.
210
бомбардировщиков, 430 танков, 3550 автомобилей и паровозов.
Это не считая прочих военных грузов! Польский историк
морских операций
Ежи Липинский пришел к печальному выводу: "Такие
материальные потери могут
сравниться лишь с потерями в крупном сражении на суше..."
В самом деле, представим себе армию, вступившую в генеральную
битву. В
ходе сражения она способна "истратить" в боях
210 самолетов и 430 танков.
Причем в этой "битве" противник имел совсем
незначительные потери...
Иден при встрече с Майским сказал без обиняков;
- А вы не находите, посол, что история с PQ-17 весьма
показательна и
убедительна? Какой смысл для вас, русских, если мы станем
отправлять к вам
караваны, которые в Баренцевом море все, равно угробят
немцы?
- Смысла в этом нет, - согласился Майский.- Но зато есть
смысл не
подставлять караваны под избиение их противником...
Теперь в Лондоне сочли неудобным посылать конвои в СССР,
и Черчилль
обещав Сталину усилить снабжение трансиранским путем,
а это путь - кружной
и долгий. Однако за океаном у нас нашелся верный союзник:
президент
Ф.Рузвельт отнесся резко отрицательно к прекращению поставок
по ленд-лизу в
Россию кораблями через арктические воды...
Разгром немцами каравана PQ-17 вызвал очень острую реакцию
в политическом
мире. Протесты шли к Черчиллю из Москвы, из Вашингтона,
и, наконец,
поступали протесты от офицеров, британского флота.
- Караваны могут проходить в СССР, - утверждали они, -
PQ-17, покинутый
эскортом, не может служить примером их непроходимости...
Черчилль этого натиска не выдержал и велел в узком кругу
своих
приближенных договориться с русскими.
- Маршал Сталин очень сердитый мужчина, - сказал он Идену.
- Только не
давайте русским слишком наваливаться на нашего Дадли...
С них хватит и
того, что в Москве они спустили штаны с нашего морского
атташе Джеффри
Майлса!
(За годы войны советская промышленность выпустила на
фронт 102 500 танков
(включая сюда в самоходные артустановки), а иностранные
поставки за это же
время составили всего 9100 танков. Исходя нз этих цифр,
читатель может
иметь представление о ценности танкового груза на кораблях
каравана PQ-17.
Любопытно, что в 1943 году США "оказались в довольно
необычном положении,
предлагая русским танки, в которых Красная Армия не нуждалась",
промышленность СССР уже полностью обеспечивала запросы
фронта. (См.
"Секистов В. А. Война и политика. М" 1970, с.
206 и 345.))
x x x
Двадцать восьмого июля собрались у Идена в его парламентском
кабинете.
Здесь были Александер (морской министр) и Дадли Паунд.
Советская сторона была представлена послом в Англии И.
М. Майским и
адмиралом Н. М. Харламовым, который в годы войны занимал
ответственный пост
военно-морского атташе в союзной нам Великобритании.
Паунд начал разговор весьма неудачно:
- Немцы - шляпы! Будь я на месте гросс-адмирала Редера,
у меня бы не
проскочил в Архангельск ни один наш транспорт...
На это адмирал Харламов, особенно возмущенный всей этой
проклятой
историей, заметил без отменной вежливости:
- Вы, конечно, намного лучше Редера! С вашей помощью кое-кто
все-таки
проскочил в Архангельск, за что мы, русские, вам особо
благодарны...
Для нас было ясно, чего хотят англичане, и никто из англичан
не
сомневался в том, что именно станут требовать от них советские
представители... По предложению Идена, первым должен был
говорить Паунд. Но
посол Майский опередил его;
- Вопрос стоит так: когда может быть отправлен ближайший
конвой? Было бы
желательно получить от адмирала Паунда исчерпывающий ответ
на этот
вопрос...
В своих воспоминаниях об этом напряженном времени И.
М. Майский сообщает,
что "говорил и решал с английской стороны только
Паунд. Иден и Александер
все время либо молчали, либо позволяли себе краткие реплики,
робко глядя в
такие моменты в глаза Паунду. Похоже было, точно Паунд
- учитель, а Иден и
Александер - ученики, которым больше всего хочется заслужить
хорошую
отметку у учителя..."
Паунд пытался увильнуть от прямого ответа:
- Наш премьер в своем последнем послании к мистеру Сталину
высказал
желание отправить в Москву одного из высших офицеров воздушного
флота, дабы
согласовать вопрос именно об охранении караванов с воздуха.
Однако мистер
Сталин оставил наше предложение безо всякой реакции с
его стороны...
Затем Д. Паунд вскользь обронил, что они собираются с
помощью сильного
воздушного флота сделать Баренцево море опасным для "Тирпица",
Майский
опять спросил напрямик:
- Так сколько же, по вашему мнению, следует ним иметь
самолетов в
Мурманске, чтобы обеспечить безопасность конвоев?
Паунд отвечал с хмурым видом:
- Шесть эскадрилий для бомбовых ударов и четыре - не меньше,
для
нанесения торпедных ударов.
- Хорошо,- утешил его Майский. - Сегодня же запрошу об
этом наше
правительство...
Вопрос, после гибели PQ-17, касался теперь PQ-18. Будет
или не будет
послан PQ-18 в скором времени? Англичане уходили в сторону
от ответа,
ссылаясь на мнение Черчилля.
- Надо ждать,- говорили они,- когда полярный день сменится
на театре
полярной ночью. В условиях незаходящего солнца корабли
конвоев подвержены
большей опасности... Пусть полярные дни станут короче...
Если ответ Сталина Черчиллю сводился в конечном результате
к политическим
соображениям, то адмирал Харламов, как моряк, обрушился
на Паунда
профессионально... Он в лицо лорду Адмиралтейства высказал,
что вся эта
история с "Тирпицем" не стоит выеденного яйца.
"Тирпица", конечно, можно
бояться, но этот страх пока лежит глубоко в потенции,
и англичане еще не
ощутили материальной силы германского линкора. Ясно видно,
утверждал
Харламов, что в основе разгрома каравана PQ-17 заложена
явная нелепица и
стратегическая ошибка (мягко выражаясь) самого Британского
адмиралтейства...
- О какой ошибке идет речь? - резко отвечал ему Паунд.
- Я лично отдал
приказ о расформировании конвоя. А что иное, по-вашему,
адмирал, надо было
нам сделать?
Александер выступил на защиту Паунда и своего Адмиралтейства,
на что
Майский ответил с усмешкой.
- Никто и не отрицает больших заслуг британского флота
в этой войне.
Но... английские адмиралы тоже не безгрешны!
Паунд просто взорвался,
- Завтра же, - сказал он советскому послу, - я стану просить
мистера
Черчилля, чтобы он назначил вас командовать Большим флотом
Великобритании!
Иден просил обе стороны не поддаваться волнению.
- Итак, - сказал он послу, - запросите свое правительство
о создании
сильного воздушного флота на Севере, мы подождем полярной
ночи и тогда
решим, что делать дальше...
Вопрос о посылке к берегам СССР следующего каравана (PQ-18),
таким
образом, повис в воздухе. Однако, уступая англичанам в
их требованил,
невзирая на страшное напряжение своих фронтов, советское
командование все
же отыскало резервы. Скоро на Мурманск, как того и хотел
Черчилль,
прилетели воздушные эскадрильи. Казалось бы, мы союзникам
уступили-дело
теперь только за ними: пусть идет караван PQ-18!
Но англичане решили помогать СССР по принципу "too
little and too late"
("слишком мало и слишком поздно"), - караван
PQ-18 не шел. А он был
необходим сейчас, как никогда, и Северному флоту предстояло
наглядно
доказать всем сомневающимся, что караваны - даже с боем!
- пройдут.
Незаметно подкрадывалась осень. Дни становились короче.
Тяжелели облака над океаном. Пожухли скромные березы на
сопках за Колой,
на болотах вызревала - в больших рубиновых гроздьях -
брусника, тянулись
птицы в строю кильватерном и в строю уступа, как эскадры.
Между тем еще в августе проскочил до Мурманска тяжелый
американский
крейсер "Тускалуза" в сопровождении миноносцев.
Рузвельт, посылая эти
корабли в Россию, кажется, решил доказать Черчиллю, что
океан проходим и в
условиях полярного дня. И ему удалось доказать это!..
Американцы так ловко перекрасили свой крейсер, что на
горизонте моря он
"читался" как сухогруз. С таким камуфляжем они
и двинулись в путь, имея на
борту 400 тонн особо важного груза, направленного из США
в СССР, согласно
личной просьбе Сталина к Рузвельту.
Двенадцатого августа американцы были еще в Гриноке на
реке Клайд, а 28
августа "Тускалуза" уже свалила последнюю тонну
своего груза на причалы
Ваенги в Кольском заливе.
В обратный путь американцы приняли на борт крейсера 240
человек с
потопленных немцами Kopaблей PQ-17; эсминцы сопровождения
забрали в свои
жилые палубы много пассажиров и четырех советских дипломатов.
На крейсере "Тускалуза" ушел на родину и наш
Брэнгвин.