Они положили начало в советском ВМФ новому классу больших противолодочных кораблей (БПК). Красивый, стремительный силуэт и доведенная до совершенства изящность внешних форм "шестьдесят первых" и сегодня никого не могут оставить равнодушным. Это были, безусловно, красивые корабли. А "поющими фрегатами" нарекли их американские моряки после первых же встреч в Средиземном море за характерный поющий звук работающих газовых турбин. Но нельзя забывать, что создавались эти корабли для войны. Точнее, для предотвращения Большой войны, можно сказать и так.

Потребность советского ВМФ в специализированных кораблях, оснащенных эффективными средствами ПВО и противолодочным оружием, достаточно ясно определилась к 1955-56 годам, когда выяснилось, что на фоне динамичного развития у вероятных противников штурмовой авиации и атомных подводных лодок наш флот фактически не располагает адекватными средствами для борьбы с ними. В этой связи все, даже недавно построенные корабли можно было признать устаревшими и не способными решать поставленные задачи в новых условиях. Для решения же главной задачи по поиску, слежению, а при необходимости и уничтожению скоростных атомных субмарин требовались уже совершенно новые корабли.

Противолодочная оборона выходила на стратегический уровень и должна была осуществляться в масштабах страны. В планах того времени она задумывалась эшелонированной, гарантируя тем самым обнаружение подводных ракетоносцев еще в дальней зоне, за пределами 150-мильной зоны прикрытия собственной авиации. Эту задачу должны были решать корабли дальней зоны ПЛО (в частности, проекта 1123) во взаимодействии с авиацией берегового базирования. А поиск и уничтожение прорвавшихся многоцелевых подводных лодок противника внутри 150-мильной зоны от собственного побережья возлагались на будущие СКР проекта 61, модернизированные эскадренные миноносцы проектов 31, 56ПЛО и другие корабли.

Оперативно-тактическое задание (ОТЗ) на разработку проекта сторожевого корабля (СКР) противовоздушной и противолодочной обороны (ПВО и ПЛО) проекта 61 было утверждено Главкомом ВМФ СССР от 14 марта 1956 года. Вслед за этим, НИИ военного кораблестроения разработал соответствующее тактико-техническое задание (ТТЗ) на проектирование СКР проекта 61, утвержденное Главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом С.Г. Горшковым 3 декабря 1956 года.

Надо сказать, что "шестьдесят первые" далеко не сразу обрели свой знакомый сегодня всем изящный силуэт. На этапе предэскизного проектирования были проработаны семь различных вариантов, прежде чем определился наиболее оптимальный и рациональный с точки зрения размещения и решаемых задач состав вооружения будущего СКР. Принятая в итоге линейно-возвышенная схема размещения в носу и корме двух автономных ракетно-артиллерийских батарей позволяла с максимальной эффективностью использовать на оба борта все средства ПВО. Выбранная схема размещения оружия ПВО способствовала также получению минимально возможного водоизмещения СКР и в известной степени предопределяла его архитектуру, как гладкопалубного корабля с развитой по длине (около 65% длины корабля) легкой надстройкой.

Не сразу определился состав и даже тип главной энергетической установки. С самого начала параллельно прорабатывались два варианта энергетической установки будущего корабля. Первоначально СКР предусматривался с традиционной котлотурбинной (т.е. паротурбинной установкой - ПТУ) при стандартном водоизмещении около 3600 тонн. Второй вариант, с легкими компактными газотурбинными установками (ГТУ) большой агрегатной мощности, при прочих равных условиях, позволял уменьшить величину водоизмещения на 15% (или 400-450 тонн). Экономия достигалась также за счет относительно небольшой удельной массы самой ГТУ - порядка 5,2 кг/л.с. против 9 кг/л.с. при паротурбинной установке. Наконец, немаловажное значение имела возможность быстрого запуска из холодного состояния и набора ГТУ полной мощности в пределах 10, а в экстренных случаях даже 5 минут, что практически невозможно на паротурбинный кораблях, где для этого требуется несколько часов. Напомним, что подобная мобильность для противолодочного корабля, вынужденного в условиях несения боевой службы маневрировать и часто менять скорости хода имеет большое значение. Вполне естественно, что в итоге, как более приемлемый и перспективный, был принят именно вариант корабля с ГТУ.

Основные тактико-технические элементы будущего СКР ПВО-ПЛО были утверждены Постановлением Совета Министров СССР от 30 апреля 1957 года. После этого начался этап эскизного проектирования. Разработка проекта поручалась ЦКБ-53 (ныне Северное ПКБ, город Санкт-Петербург), возглавил разработку главный конструктор проекта 61 Борис Израилевич Купенский, до этого-главный конструктор СКР проекта 50, а впоследствии главный конструктор атомных ракетных крейсеров пр.1144.

Конструкция

Корпус корабля пр.61 проектировался гладкопалубным, с большой седловатостью, характерным подъемом верхней палубы к носовой части и более наклонным, чем у эсминцев проектов 30-бис, 56 и 57-бис, вытянутым "атлантическим" форштевнем (вероятно, благодаря этому обстоятельству моряки 60-х даже называли корабли проекта 61 "утконосами"). Исходя из необходимости обеспечения заданной высокой скорости хода, главный конструктор принял в проекте очень острые обводы (отношение длины к ширине 9,5).

По длине корпус разделялся 14-ю главными водонепроницаемыми переборками на 15 отсеков. Из них два отводились под ГТУ (носовое и кормовое машинные отделения), представлявшие собой два автономных эшелона. В каждом из них размещалось по одному всережимному ГТЗА М-3, реверсивному редуктору, по два газотурбогенератора ГТУ-6 и по одному дизель-генератору. Отсеки между машинными отделениями отводились под вспомогательные механизмы. В междудонном пространстве (протяженность второго дна по длине составляла порядка 80%) располагались цистерны для хранения топлива, пресной и котельной воды для вспомогательных котлов).

Корпус СКР предусматривался в проекте полностью сварным (за исключением района стрингерного угольника, где клепаное соединение сохранялось) из стали СХЛ-4 (10ХСНД). В связи с необходимостью обеспечения высоких скоростей хода корпус корабля имел очень острые обводы. Вместе с тем, для сохранения достаточной остойчивости на уровне нижней палубы бортовые шпангоуты, начиная от 45-го и до транца кормовой оконечности имели характерный излом. Все это в сочетании с большой килеватостью нижней ветви шпангоутов (по днищу) в средней и кормовой части позволяло достичь хорошего сочетания элементов остойчивости, мореходности и ходкости. Слом шпангоутов в надводной части преследовал также и другую цель. Дело в том, что принятое в проекте относительно высокое расположение ракетного оружия и антенных постов, а также применение легких газотурбинных двигателей создавали затруднения в части обеспечения требований ветровой нагрузки, выдерживаемой кораблем. Именно по этой причине для повышения остойчивости на больших углах крена было решено увеличить ширину корпуса корабля между верхней и нижней палубами, но без увеличения ширины по конструктивной ватерлинии. На практике это было достигнуто за счет "слома" борта, начиная с 4-17 теоретических шпангоутов (45 практического) в корму на высоте около 2 метров над ватерлинией.

В целях снижения водоизмещения на корабле достаточно широко применялись изделия из алюминиево-магниевых сплавов (АМГ). Так, целиком из АМГ выполнена 90-метровая надстройка, мачты, трубы, выгородки и т.п. В то же время, районы расположения мачт, пусковых установок ЗРК, РЛС систем управления ЗРК и артустановок, а также ходовой пост выполнялись из стали.

Общее расположение имело ряд особенностей. Согласно требованию НИИ военного кораблестроения, ГКП впервые в практике отечественного кораблестроения размещался отдельно от ходового поста на нижней палубе и оснащался всеми необходимыми приборами, позволявшими командиру контролировать надводную, подводную и воздушную обстановку, а также управлять кораблем и всеми видами бортового оружия. Важной конструктивной особенностью общего расположения будущего корабля было наличие сквозного (или "штормового") коридора в надстройке для обеспечения закрытого перехода личного состава практически по всем боевым постам внутри корабля. С верхней палубой этот коридор сообщался газонепроницаемыми тамбурами. Достижение столь высокой степени централизации и автоматизации управления кораблем имело целью обеспечение возможности ведения боевых действий без необходимости присутствия личного состава на верхней палубе и мостиках (за исключением случаев использования торпедного аппарата, постановки противоторпедного охранителя БОКА, а также применения минометов Ф-82-Т для постановки пассивных помех. Расположение жилых и служебных помещений на новом СКР в целом сохранялось традиционным для советского флота, за исключением КП управления кораблем, ГЭУ, кают офицерского состава, коридоров и столовой команды. В соответствии с требованиями противоатомной защиты, каюты и кубрики (впервые в советском флоте) не имели иллюминаторов.

Корабль имел развитую по длине надстройку 1-го яруса с двумя мачтами, двумя башенноподобными основаниями под антенные посты "Ятаган", двумя двойными V-образно расположенными дымовыми трубами, по одной паре над каждым из машинных отделений. При проектировании размеры труб выбирались не только из расчета снижения в кожухах температуры отводимых газов, но и обеспечения возможности быстрой замены ГТЗА М-3 и ГТУ-6 через расположенные в них специальные люки. Это значительно облегчало проведение ремонтов.

Вооружение

Основным отличием нового проекта от других кораблей ВМФ СССР, помимо применения в качестве энергетической установки всережимной ГТУ, являлось наличие в составе вооружения двух ЗРК (типа "Волна" или М-1). Каждый комплекс состоял из одной стабилизированной двухбалочной поворотной пусковой установки (ПУ) с системой подачи и заряжания типа ЗИФ-101, системы управления типа "Ятаган" и 16 ЗУР типа В-600. ЗРК с 1955 года разрабатывался НИИ-10 Минсудпрома СССР.

Артиллерийское вооружение корабля включало две спаренные универсальные 76,2-мм автоматические артустановки закрытого типа АК-726 с боекомплектом в 2400 унитарных патронов (скорострельность 90 выстрелов в минуту, дальность стрельбы 13000 м, по высоте. -9000 м) и две системы управления огнем "Турель" с системами дистанционного наведения типа Д-67-1.

Торпедное вооружение было представлено одним наводящимся (поворотным) пятитрубным торпедным аппаратом ПТА-53-61 (для стрельбы торпедами СЭТ-53 или 53-57) с системой ПУТС "Зуммер".
Противолодочное вооружение включало две реактивные бомбометные установки типа РБУ-6000 и две установки типа РБУ-1000 (боекомплект соответственно 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10) и системы управления "Буря".

На корабле предусматривалось временное базирование одного противолодочного вертолета типа "Ка-25" и возможность его дозаправки авиатопливом плюс авиабоезапас (5 противолодочных торпед ПЛАТ-1 или 20 бомб ПЛАБ-250115 или 20 ПЛАБ-100 или 285 ПЛАБ-МК плюс 54 радиогидроакустических буя типов "Баку" или "Чинара").

И, наконец, в соответствии с принятой практикой, новый СКР оснащался минными рельсами, расположенными на верхней палубе вдоль обоих бортов с минными скатами в кормовой части. В перегрузку (т.е. без вертолета на палубе) корабль мог принимать на борт 22 мины заграждения типа ИГДМ-500 или 14 типа КАМ или 16 типа КСМ или 14 типа "Серпей" или 18 типа КБ-"Краб". При наличии же вертолета количество мин снижалось до 12,8,8,8 и10 единиц соответственно.
На корабле проекта 61 предусматривалось наличие 2-х специальных минометов (ПУ) типа Ф-82-Т для создания помех работающим РЛС противника и атакующим крылатым ракетам с радиолокационными головками самонаведения (боекомплект-600 мин). Для обеспечения защиты корабля от акустических торпед предусматривалось его оснащение одним буксируемым охранителем типа БОКА-ДУ и размагничикающим устройством.

Для обнаружения подводных лодок и выдачи текущих координат цели в систему приборов управления стрельбой бомбового вооружения предназначались корабельные поисковая гидроакустическая станция кругового обзора и целеуказания "Титан" и стрельбовая станция "Вычегда" (дальность обнаружения 15-20 каб. или порядка 3500 м). Обе станции монтировались в подкильном обтекателе.

Энергетическая установка

Разработку и изготовление ГТУ осуществлял Южный турбинный завод (ЮТЗ) "Заря" в Николаеве. Ее применение давало целый ряд преимуществ, в том числе значительно меньшую массу установки, высокую маневренность (возможность быстрого пуска и набора мощности из холодного состояния), высокую степень автоматизации и экономичность. Конструктивно предусматривалась возможность производства в короткие сроки агрегатного ремонта ГТУ и замены ГТД. Для проекта 61 была выбрана двухвальная энергоустановка суммарной мощностью 72000 л.с. с двумя автономными главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) типа "М-3" мощностью по 36000 л.с. на вал. В свою очередь, каждый агрегат состоял из двух нереверсивных газовых турбин мощностью по 18000 л.с., работающих на реверсивный односкоростной спаривающий редуктор. Для сохранения высокого КПД ГТУ были приняты меры по снижению сопротивления уходящим газам, для чего каждая турбина имела собственную газоотводную трубу. Над палубой они располагались необычно-поперек корабля в плоскости шпангоутов.

Общая мощность электроэнергетической системы корабля составляла 2800 кВт. В ее состав входили четыре газотурбогенератора типа ГТУ-6 мощностью по 600 кВт каждый и два дизель-генератора типа ДГ-200/П мощностью по 200 кВт.

В качестве движителей применялись два четырехлопастных винта переменного шага. Корабль комплектовался двумя якорями Холла и одним полубалансирным рулем.
Применение ГТУ, отличавшейся высоким уровнем шумности, потребовало выполнения на СКР целого ряда конструктивных мероприятий по уменьшению шума. Так, была даже специально разработана и установлена в шахтах приема воздуха специальная система шумопоглощения. Главные и вспомогательные механизмы устанавливались на амортизаторах. На корабле впервые широко применялись звукопоглощающие изоляционные покрытия. Из-за высокого уровня шума в машинных отделениях управление ГЭУ стало возможным только из постов дистанционного управления. Последние на корабле совмещались с электростанциями.

Более широко, чем ранее на кораблях проектов 56 и 57-бис, на новом СКР проекта 61 было предусмотрено внедрение средств автоматизации и дистанционного управления, а также повышения их эффективности в обеспечении боевой живучести, непотопляемости и противоатомной защиты (ПАЗ).

Строительство головного корабля

ЦКБ-53 завершило разработку технического проекта в марте 1958 года, а 15 августа того же года от был утвержден совместным решением ВМФ и Государственного комитета СМ СССР по судостроению (ГКС). Далее в рамках Постановления ЦК КПСС и СМ СССР-1959 года "О строительстве ВМФ..." говорилось:"...обязать Херсонский СНХ обеспечить строительство...начиная с 1960 года, кораблей проекта 61..."

Строительство кораблей начали даже ранее этого срока. Во втором полугодии 1958 года на судостроительном заводе № 445 (имени 61 коммунара) в Николаеве приступили к подготовке производства, была выполнена разбивка корпуса на плазе, а в январе1959 года на предприятии начали обработку первой партии металла для изготовления корпусных конструкций. Закладка головного заказа проекта 61 ("СКР-25"), заводской номер С-1701, состоялась 15 сентября 1959 года на втором ("александровском") стапеле, а 31 декабря 1960 года корпус корабля был торжественно спущен на воду и отбуксирован к достроечной стенке для достройки на плаву.

20 июля 1960 года на стапеле №1 ("мариинском") заложили первый серийный корабль этого проекта "СКР-44", заводской номер заказа С-1702. 10 февраля 1961 года-второй, С-1703 и 10 августа 1963 года-третий, С-1704.

Здесь требуется сделать небольшое уточнение: судостроительный завод был перегружен военными заказами и кроме СКР проекта 61 продолжал одновременно строить на всех трех стапелях также корабли и суда других проектов: 57-бис (большие ракетные корабли), 62 (корабли радиолокационного дозора), 527 и 530 (спасательные суда), 393 (китобойные суда), а также 569А (рефрижераторные суда). Кроме того, на заводе осуществлялся ремонт ранее построенных судов и кораблей. Все это даст уважаемым читателям некоторое представление о производственных возможностях старейшего на юге страны судостроительного предприятия. Площадь самых больших стапелей №№1 и 2, сооруженных в 1911-12 годах под постройку линейных кораблей (отсюда и их полузабытые сегодня неофициальные старые названия, в честь первых строившихся там линкоров "Императрица Мария" и "Император Александр III"), давала возможность осуществлять на каждом стапеле сборку корпусов двух и более заказов разных проектов одновременно. К тому же, разработанная на заводе технология позволяла после спуска корабля на воду перемещать секции корпуса следующего за ним корпуса ближе к порогу стапеля (т.н. приспуск). В это же время, на освободившейся площади дорожек в голове стапеля могла производиться очередная закладка. Применялся и другой способ-корабли закладывались на разных дорожках одного и того же стапеля и по мере готовности спускались на воду- достаточно большая ширина "линкоровских" стапелей допускала и такую возможность. По этой причине, казалось бы, естественные для постройки кораблей одного проекта и на одном предприятии даты-спуска одного и закладки последующего и т.п. в данном случае совершенно не совпадают.

Испытания

С 10 апреля по 23 июля 1962 года "СКР-25" проходил швартовые испытания. В период с 16 по 23 июня 1961 года он прошел докование в плавучем доке завода, а 24 июля вышел с акватории предприятия и направился в Севастополь для проведения заводских ходовых испытаний, совмещенных для головного корабля с проведением специальных ходовых испытаний механической установки нового образца (с 30 декабря 1961г по 22 января 1962 года) на которых был выявлен, а затем устранен ряд недостатков ГТЗА М-3 конструктивного порядка. В период завершения заводских ходовых испытаний в Севастополе "СКР-25" был 9 октября 1962 года переименован в "Комсомолец Украины" и уже под новым названием 15 октября предъявлен заводом к государственным испытаниям.

Государственные испытания "Комсомольца Украины" проводились с ограничениями по мощности ГТУ в 65% от номинала. Ограничения вводились на основании совместного решения Минсудпрома и ВМФ в связи с тем, что ко времени завершения строительства головного корабля еще не были завершены межведомственные испытания главных ГТЗА. Это позволяло достичь значения скорости полного хода порядка 30,3 узла вместо предусмотренных проектом 34-х узлов. Одновременно с этим мощность для обеспечения заднего хода ограничивалась величиной 6000 л.с. Крейсерский ход 24 узла обеспечивался при работе 2-х ГТД в каждом агрегате, а наибольшая скорость хода при работе по одному двигателю в агрегате должна была составлять 21-22 узла.

24 октября 1962 года корабль испытывался на херсонесской мерной миле на разных режимах хода, как с поднятым обтекателем подъемно-опускного устройства ГАС ПОУ-12, так и с опущенным. Диаметр циркуляции (в длинах корабля) с опущенным обтекателем оказался даже меньше расчетного значения (5,17 вместо 7,5). Время нормального приготовления механической установки составило 30 минут, экстренного-от 8 до 10 минут. Скорость полного хода (напомним, что для испытаний она составляла 30 узлов с учетом ограничений) корабль развивал со "стопа" через 2 минуты 28 секунд. А время экстренного приготовления механической установки из холодного состояния с немедленным развитием 30-узлового полного хода составило 13 минут 30 секунд. А время с момента отдачи приказа на переход с полного хода вперед на полный ход назад и наоборот не превышало 1 минуту 42-43 секунды! Безусловно, высокие маневровые характеристики и поворотливость говорили сами за себя.

Таблица 1:
Основные кораблестроительные элементы СКР "Комсомолец Украины"

15 декабря 1962 года государственные испытания корабля завершились. В процессе испытаний много времени было затрачено на регулировку и наладку системы управления ЗРК "Ятаган", системы управления "Турель". Отмечалась недостаточная дальность действия корабельных ГАС "Титан" и "Вычегда" при использовании противолодочных торпед на максимальную дальность (8000 метров), а также высокая шумность в постах и помещениях корабля. Кроме того, проявился и конструктивный недостаток-исполнение носовой и кормовой пары труб одинаковой высоты имело следствием… попадание горячих газов, отводимых из носового МО через систему охлаждения ГТУ в кормовое (!), что снижало мощность установки. В связи с этим, конструкцию носовой пары труб пришлось изменить, увеличив ее высоту (это было сделано также и на всех последующих кораблях серии).
16 декабря по завершении госиспытаний корабль возвратился на завод и был поставлен на контрольное вскрытие механизмов, вооружения и окраску. 31 декабря был подписан приемный акт о передаче головного корабля проекта 61 в состав ВМФ СССР, правда, "...с ограничением мощности механизмов и скоростей хода". (В дальнейшем, после снятия ограничений, головной СКР, а за ним и последующие серийные корабли на испытаниях успешно и достаточно легко развивали скорость полного хода более 34 и даже 35 узлов, что превышало расчетные значения).
Всего с момента закладки на стапеле до сдачи корабля флоту прошло 3 года, 3 месяца и 16 дней. Общая продолжительность постройки СКР "Комсомолец Украины", начиная с обработки металла корпуса и до подписания приемного акта, составила 4 года, а весь цикл, начиная с разработки эскизного проекта, занял около 6 лет. Первым командиром "Комсомольца Украины" был назначен капитан 2-го ранга А.А. Исаев

Оценка головного корабля

Официальная оценка корабля той же Приемной комиссией, была достаточно высокой. В частности, отмечалось, что строительство "Комсомольца Украины":"... знаменует собой начало создания перспективных ракетных кораблей ПВО-ПЛО, способных в составе КПУГ успешно вести борьбу с современными подводными лодками противника в условиях активного применения авиации и управляемых крылатых ракет".

Действительно, новый СКР проекта 61 стал первым в составе ВМФ СССР боевым кораблем ПВО-ПЛО, оснащенным всережимной ГТУ и вооруженным управляемым зенитным ракетным оружием. По своим ТТХ, как отмечалось в официальных документах того времени, новый корабль:"...принципиально отличается и значительно превосходит как СКР всех предыдущих проектов (42 и 50), так и ЭМ проектов 56, 30-бис и 31, а также БРК проекта 57-бис в части ПВО и ПЛО". Прямо скажем, это звучит весьма лестно, если не принимать во внимание весьма скромные возможности ПВО и ПЛО кораблей перечисленных проектов. Но в целом сказанное справедливо. Внедрение газовых турбин большой мощности на боевых кораблях действительно стало крупным достижением отечественной науки и техники. В этом отношении наша страна опередила тогда США и другие ведущие державы более чем на 10 лет.

Но та же комиссия отметила и другое. Обнаружилось явное несоответствие дальности действия корабельных средств обнаружения подводных лодок (3500 м) предельным дальностям использования противолодочного оружия (8000 м). Иначе говоря, проявились недостатки, присущие кораблям предыдущих проектов. Поэтому, комиссия рекомендовала в дальнейшем установить на борту всех кораблей проекта 61 систему "Дозор", позволяющую применять противолодочное оружие по данным целеуказания с других кораблей. Кроме того, по результатам госиспытаний "Комсомольца Украины" прямо указывалось, что "при самостоятельном использовании БПК проекта 61 уступают подводным лодкам противника, которые могут использовать свое торпедное оружие с дистанции около 18000 м, т.е. в 2-3 раза большей, чем возможности средств ПЛО корабля".

В этой связи, возникает вопрос, каким же образом должны были эти БПК выполнять свое предназначение и бороться с этими самыми неприятельскими подводными лодками, если последние и раньше их могли обнаружить и с большей дистанции применить торпедное оружие? Остается предположить, что советским противолодочным кораблям оставалось атаковать подводные лодки противника в заданном районе, прорываясь сквозь уже выпущенные ими торпеды, которые надлежало уничтожать посредством применения РБУ... К тому же, как оказалось, БПК пр. 61 имели малую автономность по запасам провизии (всего 10 суток). Возможности борьбы с надводными целями были ограничены, ввиду чего американские моряки называли их не иначе, как "вооружен и не очень опасен". Впрочем, БПК создавались для решения противолодочных задач, в связи с чем уничтожение надводных целей возлагалась на другие силы флота (впоследствии, модернизированные корабли пр.61МП получили на вооружение противокорабельные крылатые ракеты).

Но к моменту передачи флоту головного корабля постройка серии БПК проекта 61 в Николаеве и Ленинграде продолжалась полным ходом и вряд ли нашелся бы тогда в стране военный или политический деятель, который бы признал очевидное. Тем более, что мир только что пережил Карибский кризис и стоял на пороге новой, "холодной войны". А флоту нужны были новые корабли-ведь на патрулирование в Норвежское и Средиземное моря каждый год выходили все новые американские подводные ракетоносцы…