Гитлер требовал при захвате
России отказаться от
какой-либо сдержанности и настаивал,
чтобы генералы хо-
рошо это уяснили. В начале марта
1941 года он собрал
начальников трех видов вооруженных
сил и командующих
ключевых армий и изложил им свои
требования. Гальдер
записал его выступление.
«Война против России такова, -
сказал Гитлер, — что ее
не следует вести по законам рыцарства.
Это прежде всего
борьба идеологии и рас, поэтому
ее необходимо вести с беспре-
цедентной, неумолимой жестокостью.
Все офицеры должны
освободиться от устаревших взглядов.
Я знаю, что такие
методы ведения войны вне вашего
понимания, господа генера-
лы, но... я решительно настаиваю,
чтобы мои приказы выпол-
нялись беспрекословно. Комиссары
являются носителями идео-
логии, прямо противоположной
национал-социализму, поэтому
их необходимо ликвидировать.
Немецких солдат, виновных в
нарушении международного закона...
оправдают. Россия не
участвует в Гаагской конвенции,
поэтому на нее положения
конвенции не распространяются».
Это был так называемый «приказ о
комиссарах», кото-
рый на Нюрнбергском процессе вызвал
большую дискус-
сию, когда перед немецкими генералами
был поставлен
вопрос морального порядка, предпочитали
ли они повино-
ваться приказам фюрера и совершать
военные преступления
или повиноваться велению своей совести*.
* «Впервые я оказался вовлеченным
в конфликт между моими
убеждениями солдата и долгом повиноваться,
- заявил фельдмаршал фон Манштейн на суде в Нюрнберге, когда вопрос коснулся
«приказа о комиссарах». - Фактически я вынужден был повиноваться, но я
сказал самому себе, что, как солдат, видимо, не смогу участвовать в подобного
рода делах. Тогда я сказал командующему группой армии, под началом которого
находился, что не стану выполнять такого прийэа, который противоречит чести
солдата».
Чтобы не погрешить против истины,
следует сказать, что приказ
этот, конечно, выполнялся в широких
масштабах. — Прим. авт.
Согласно утверждениям Гальдера,
высказанным позднее,
генералы были возмущены таким приказом,
и едва закончи-
лось совещание, как они выразили
протест главнокоманду-
ющему сухопутными войсками Браухичу.
Этот бесхребет-
ный фельдмаршал, «соломенное чучело»,
как назвал его
однажды Гитлер, пообещал бороться
против этого приказа в
том виде, в каком он был изложен.
Позднее, как клянется
Гальдер, Браухич информировал в
письменной форме ОКВ,
что офицеры армии «не смогут выполнять
подобные прика-
зы». Но так ли все было?
В своих свидетельских показаниях,
данных в ходе прямо-
го допроса в Нюрнберге, Браухич
признал, что шагов, про-
тиворечащих воле Гитлера, он не
предпринимал, потому что
«ничто на свете не изменило бы отношения
фюрера» к
комиссарам. Как руководитель армии,
говорил он трибуна-
лу, он сделал единственное - отдал
приказ по армии, гла-
сивший, что «в армии должна строго
соблюдаться дисципли-
на в соответствии с уставными требованиями,
которые
применялись в прошлом».
«Вы не отдавали никакого распоряжения,
прямо касав-
шегося приказа о комиссарах?» -
спросил Браухича язви-
тельный председатель трибунала Лоуренс.
«Нет, - отвечал он. - Я не мог впрямую
отменить при-
каз». И в дальнейшем у старомодных
армейских офицеров,
приверженных прусским традициям,
имелся повод для борьбы
с собственной совестью в виде директив,
изданных генера-
лом Кейтелем 13 мая от имени фюрера.
Главная из них
ограничивала функции военно-полевых
судов. Судопроиз-
водству придавалась более примитивная
форма законности.
Подлежащие наказанию проступки,
совершенные граждан-
ским населением врага (в России),
впредь до особого указания
не будут рассматриваться военно-полевыми
судами.
Лица, заподозренные в преступных
действиях, доставля-
ются немедленно к офицеру. Этот
офицер решает, следует ли
задержанных расстрелять.
В отношении проступков, совершенных
против вражеского
гражданского населения военнослужащими
вермахта, пресле-
дование не обязательно даже в
тех случаях, когда проступок
является одновременно и военным
преступлением.
Армии предписывалось снисходительно
относиться к та-
ким проступкам, помня в каждом случае
о том зле, которое
большевики причиняли Германии с
1918 года. Предание
военно-полевому суду немецких солдат
будет оправдано толь-
ко в том случае, если «поддержание
дисциплины или безо-
пасности войск требует такой меры».
Однако, как говори-
лось в заключении директивы, «только
те приговоры будут
утверждены, которые соответствуют
политическим намере-
ниям высшего командования». С этой
директивой следовало
обращаться как с «особо секретной»*.
* 27 июня
1941 года Кейтель приказал уничтожить все копии
директивы от 13 мая, касавшейся
полевых судов, хотя «законность
директивы не отменяется с уничтожением
ее копий», как указывалось в приказе. Приказ от 27 июля, добавлял он, «также
будет уничтожен».
Однако копии и того и другого приказа
всплыли на Нюрнбергском
процессе — они были предъявлены
в качестве документов обвинения верховному командованию.
За четыре дня до этого, 23 июля,
Кейтель издал еще один приказ
под грифом «совершенно секретно».
22 июля, приняв командующего армией
(Браухича), фюрер издал
следующий приказ: «Ввиду огромной
территории оккупированных районов на Востоке войск, имеющихся в наличии
для обеспечения безопасности, окажется достаточно только в том случае,
если всякое сопротивление будет наказуемо не только через юридическую систему
уголовного преследования, но и посредством распространения оккупационными
войсками такого террора, какой потребуется для искоренения любых попыток
сопротивления среди гражданского населения». - Прим. авт.
Вторая директива, изданная Кейтелем
от имени фюрера и
датированная тем же числом, возлагала
на Гиммлера выпол-
нение «специальных» задач по подготовке
к политическому
управлению Россией - задач, как
говорилось в директиве,
«вытекающих из борьбы между двумя
противоположными
политическими системами».
Садист нацистской тайной полиции
был уполномочен
действовать «независимо» от армии,
«под свою ответствен-
ность». Генералам было хорошо известно,
что последует за
назначением Гиммлера, хотя они и
отрицали это, оказав-
шись на скамье подсудимых в Нюрнберге.
Далее в директиве
говорилось, что оккупированные районы
России, где Гим-
млер приступит к работе, необходимо
закрыть. Туда нс раз-
решался въезд даже высшим представителям
правительства
ц партии, если бы они вознамерились
взглянуть на проис-
ходящее. Та же директива возлагала
на Геринга «эксплуата-
цию страны и использование ее экономических
возможно-
стей в интересах германской промышленности».
Между
прочим, этим приказом Гитлер объявлял,
что, как только
закончатся военные действия, «Россия
будет расчленена на
отдельные государства со своими
правительствами».
Как это сделать - предстояло разработать
Альфреду Ро-
зенбергу, официальному ведущему
нацистскому идеологу,
который являлся, как мы уже убедились,
одним из настав-
ников Гитлера во времена Мюнхена.
20 апреля фюрер на-
значил его «специальным уполномоченным
по делам вос-
точноевропейского региона», и этот
нацистский олух,
страдавший поистине «гениальным»
непониманием исто-
рии, даже истории России, где он
родился и получил обра-
зование, немедленно приступил к
возведению воздушных
замков на некогда родной почве.
Многотомный архив Ро-
зенберга был захвачен в целости
и сохранности: подобно его
книгам, это мрачное чтиво, но оно
не должно помешать
настоящему повествованию, хотя время
от времени к нему
придется обращаться, так как именно
здесь раскрываются
многие планы Гитлера в отношении
России.
К маю Розенберг набросал первый черновой
вариант
устройства территорий, что обещало
стать крупнейшим ис-
торическим завоеванием немцев. Начать
с того, что евро-
пейскую часть России предполагалось
разделить на так на-
зываемые рейхскомиссариаты. Русская
часть Польши должна
была стать германским протекторатом
под названием «Ост-
ланд», Украина - «независимым государством,
союзным Гер-
мании», Кавказ с его нефтяными запасами
попадал в управ-
ление к немецкому «полномочному
представителю», а три
Прибалтийских государства и Белоруссия-
в германский
протекторат, подготовляемый для
прямого присоединения к
германскому рейху. Это необходимо,
как пояснил Розенберг
в одном из бесконечных меморандумов,
которыми он забро-
сал Гитлера и его генералов, чтобы
пролить свет «на исто-
рические и расовые предпосылки»
решений, которые завер-
шатся германизацией пригодных в
расовом отношении к
ассимиляции прибалтов и выселением
«нежелательных эле-
ментов». Следует предусмотреть выселение
в масштабах из
Латвии и Эстонии, предупреждал Розенберг.
На место из-
гнанных прибудут немцы, предпочтительно
ветераны вой-
ны. В соответствии с планами Розенберга
Балтийское море
должно стать «немецким внутренним
морем».
За два дня до начала войны Розенберг
обратился к своим
ближайшим сотрудникам, которым предстояло
взять на себя
управление Россией.
«Задача кормить немецкий народ
стоит первой в списке
наших задач на Востоке, — объяснял
присутствующим Розен-
берг. — Южные (русские) территории
будут... кормить немец-
кий народ.
Мы не видим абсолютно никакого
смысла кормить русский
народ избытком продукции, добытой
на этих территориях.
Мы знаем, что это суровая необходимость...
Русских ждут
впереди очень тяжелые годы».
Действительно, очень тяжелые годы,
поскольку немцы
преднамеренно планировали уморить
голодом миллионы
русских!
Геринг, которого поставили во главе
организации эконо-
мического ограбления Советского
Союза, внес в этот вопрос
еще большую ясность, чем Розенберг.
В пространной дирек-
тиве от 23 мая 1941 года его экономический
штаб «Восток»
установил, что излишки продовольствия,
получаемые в рус-
ской черноземной полосе на юге,
не должны выделяться для
населения индустриальных районов,
где промышленность в
любом случае будет разрушена. Рабочие
и их семьи в этих
регионах будут обречены на голодную
смерть или, если
смогут, эмигрируют в Сибирь. Огромные
массы русского
продовольствия пойдут в Германию.
«Немецкая администрация на этих
территориях, — говори-
лось в директиве, — может попытаться
смягчить последствия
голода, который, несомненно,
будет иметь место и ускорит
возврат примитивного ведения
сельского хозяйства. Однако эти
меры голода не предотвратят.
Любая попытка спасти местное
население от голодной смерти
повлечет ввоз излишков продук-
ции из черноземной зоны и уменьшение
поставок в Европу. Это
в свою очередь будет ослаблять
военную мощь Германии и под-
рывать способность Германии и
Европы выдержать блокаду.
Следует уяснить это со всей отчетливостью».
Сколько русского населения погибнет
в результате этой
преднамеренно спланированной политики
Германии? На
совещании статс-секретарей 2 марта
был дан ответ на этот
вопрос. «Нет никакого сомнения,
— говорилось в секретном
меморандуме совещания, — что в результате
многие милли-
оны людей умрут голодной смертью,
если мы изымем из
страны все то, что необходимо нам».
И Геринг подтвердил
слова Розенберга о том, что все
будет изъято и что «следует
уяснить это со всей отчетливостью».
Выступил ли хотя бы один из немцев
с протестом против
этой запланированной жестокости,
этой хорошо продуман-
ной системы уничтожения миллионов
посредством голод-
ной смерти? В немецких документах,
касающихся этих ди-
ректив по грабежу России, не содержится
упоминаний о
чьих-либо возражениях, подобных
возражениям некоторых
генералов против «приказа о комиссарах».
Эти планы явля-
лись не просто проявлением дикой
и злобной фантазии
извращенного ума и души людей, подобных
Гитлеру, Герин-
гу, Гиммлеру и Розенбергу. Как явствует
из официальных
документов, на протяжении недель
и месяцев немецкие
чиновники, сидя за своими рабочими
столами и нежась в
лучах ласкового весеннего солнца,
складывали цифры и
составляли памятные записки, в которых
хладнокровно пла-
нировали смерть ни в чем не повинных
миллионов людей,
в данном случае - посредством голодной
смерти. А бывший
фермер и специалист по производству
цыплят Генрих Гим-
млер, с мягкими чертами лица, в
это же время сидел за
столом в своей штаб-квартире СС
в Берлине и сквозь пен-
сне внимательно рассматривал планы
уничтожения новых
миллионов более быстрым и варварским
способом.
Удовлетворившись результатами работы
миллионов нем-
цев - как военных, так и гражданских
- по составлению
планов нападения на Советский Союз,
его уничтожения,
эксплуатации и массового убийства
его граждан, Гитлер
30 апреля назначил дату нападения
— 22 июня; 4 мая высту-
пил с победной речью в рейхстаге,
а затем отбыл в свою
любимую резиденцию Бсргхоф, чтобы
наслаждаться видом
Альпийских гор, их заснеженных вершин
и думать о следу-
ющем, самом крупном своем завоевании,
услышав о котором, как заявил он генералам, мир затаит дыхание.
Именно здесь в ночь на 10 мая 1941
года он получил
неожиданное и весьма странное известие,
которое потрясло
огодо глубины души и вынудило на
некоторое время отклю-
читься от военных забот. Самое доверенное
лицо фюрера,
его заместитель по партии, второй
после Геринга преемник,
человек, с 1921 года слывший преданнейшим
и фанатичным
последователем, а после убийства
Рема и ближайшим дпу-
гом. воспользовавшись самолетом,
покинул страну чтобы
по собственной инициативе вступить
в переговоры с противником!