Первое сообщение, поступившее
поздно вечером
10 мая. о том, что Рудольф Гесс
на истребителе «Мессерш-
мит-110» улетел в Шотландию, поразило
Гитлера, по вос-
поминаниям доктора Щмидта, точно
взрыв бомбы в Бергхо-
фе. Генерал Кейтсль застал фюрера
лихорадочно ходившим
взад-вперед по просторному кабинету.
Он стучал пальцем
себе по лбу и бормотал, что Гесс,
должно быть, сошел с ума.
«Мне необходимо немедленно переговорить
с Гсрингом!» -
кричал Гитлер. На следующее утро
состоялся бурный разго-
вор с Герингом и партийными гаулейтерами,
пока они пы-
тались найти подходящее для немецкого
народа и мировой
общественности объяснение этому
из ряда вон выходящему
событию. Положение осложнялось,
как показал на суде Кей-
тель, тем, что англичане некоторое
время молчали о неждан-
ном визитере, а Гитлер и его сообщники
надеялись, что у
Гссса кончилось горючее и его самолет
упал в холодные
воды Северного моря и затонул.
Первую информацию фюрер почерпнул
из несколько
сумбурного письма Гесса, доставленного
курьером через не-
сколько часов после его вылета (в
17.45 10 мая) из Аугсбурга.
«Я не узнаю его в этом письме. Это
совсем другой человек.
Что-то с ним, должно быть, случилось-
какое-нибудь пси-
хическое расстройство»,— говорил
Гитлер Кейтелю. Однако
у фюрера уже родились подозрения.
Был отдан приказ об
аресте Мсссершмитта и многих лиц
из канцелярии Гесса.
Если Гитлера озадачил внезапный отлет
Гесса, то Чер-
чилля не меньше озадачил его неожиданный
прилет*. Ста-
лин отнесся к этому крайне подозрительно.
На протяжении
всей войны странный инцидент оставался
загадкой, и толь-
* Черчилль
подробно описал, как он воспринял эту новость в тот
субботний вечер и как вначале подумал,
что это слишком фантастично, чтобы быть правдой (Черчилль У. Большой альянс,
с. 50-55). - Прим. авт.
ко на Нюрнбергском процессе, где
Гссс выступал в роли
обвиняемого, в этот вопрос была
внесена ясность.
Гесс, с его всегдашней путаницей
в мыслях, хотя и не
столь ограниченный, как Розенбсрг,
вылетел в Англию по
собственной инициативе, будучи убежден,
что ему удастся
добиться мирного урегулирования.
Какой бы иллюзорной
ни представлялась его затея, он
искренне верил в нее - в
этим не приходится сомневаться.
В 1936 году, во время
Олимпийских игр в Берлине, он встречался
с герцогом Га-
мильтоном, и теперь он покинул свой
«мессершмитт» и
спустился на землю с парашютом в
20 милях от дома герцога
в Шотландии - настолько хорошо владел
Гесс навигацион-
ным искусством, - а затем попросил
первого встречного
крестьянина доставить его к лорду.
Случилось так, что Га-
мильтон, командир авиакрыла королевских
военно-воздуш-
ных сил, в тот субботний вечер находился
на дежурстве в
помещении радиолокационного наблюдательного
поста и
именно в его секторе засекли перелет
«мессершмитта» через
прибрежную зону. Примерно через
час, около 10 вечера, ему
доложили, что самолет упал и сгорел,
а пилот спустился на
парашюте и назвался Альфредом Горном.
Он утверждал, что
прилетел «с особой миссией» — встретиться
с лордом Га-
мильтоном. Встреча была подготовлена
английскими влас-
тями на следующее утро.
Гесс объяснил герцогу, что явился
с миссией мира, что
фюрер не желает поражения Англии
и согласен прекратить
борьбу. Тот факт, что до Англии
ему удалось добраться с
четвертой попытки - все три предыдущих
раза он был вы-
нужден возвращаться из-за плохой
погоды - и что он явля-
ется членом кабинета министров рейха,
по мнению Гесса,
доказывал «его искренность и стремление
к миру Герма-
нии». В ходе этой беседы и всех
последующих Гесс не
переставал утверждать, что Германия
выиграет войну, что
если она будет продолжаться, то
англичане окажутся в ужас-
ном положении. Поэтому он предлагал
воспользоваться его
пребыванием в Англии и начать переговоры
о мире. Наци-
стский фанатик был настолько уверен,
что англичане сядут
с ним за стол переговоров, что советовал
герцогу испросить
У короля разрешение освободить его
под честное слово,
поскольку он янилси без оружия и
по собственной воле-
Позднее он потребовал, чтобы с ним
обращались с должным у
Уважением, как с членом кабинета
министров.
В дальнейшем переговоры с Гессом,
за исключением
одного случая, вел Айвон Киркпатрик,
бывший первый
секретарь английского посольства
в Берлине, конфиденци-
альные доклады которого позднее
были предъявлены на
Нюрнбергском процессе. Этому умудренному
опытом спе-
циалисту по нацистской Германии
Гесс, точно попугай,
повторял объяснения Гитлера по поводу
всех нацистских
агрессий от Австрии до Скандинавии
и Нидерландов и,
еше раз подтвердив, что Англия ответственна
за войну и,
конечно, проиграет ее, если не покончит
с ней теперь же,
выдвинул условия для заключения
мира. Это были те же
самые условия, которые Гитлер безуспешно
выдвигал Чем-
берлепу накануне нападения на Польшу:
Англия должна
предоставить Германии полную свободу
действий в Евро-
пе, а Германия за это предоставит
ей свободу действий в
пределах Британской империи. Бывшие
немецкие коло-
нии, разумеется, должны быть возвращены
Германии, а
Англия заключит мир с Италией.
«Наконец, когда мы покидали помещение,
— докладывал
Киркпатрик, - Гесс выпалил последнее
условие. Он, по его
словам, забыл подчеркнуть, что
предложение о мире может
быть рассмотрено при условии,
если Германия будет вести
переговоры с другим английским
правительством, а не с ны-
нешним. Господин Черчилль, планировавший
с 1936 года эту
войну, и его коллеги, поддержавшие
эту политику войны, не те
люди, с которыми фюрер пойдет
на переговоры».
Для немца, выдвинувшегося на видный
пост внутри
нацистской партии, живущей по законам
джунглей, а затем
и и третьем рейхе, Рудольф Гесс
был необыкновенно наи-
вным человеком. Это могут подтвердить
все, кто его близко
знал. Он ожидал, что его сразу же
воспримут как серьезно-
го представителя и пойдут с ним
на переговоры - если не
Черчилль, то руководители оппозиционной
партии, одним
из которых он считал герцога Гамильтона.
Когда его кон-
такты с английскими официальными
лицами сузились до
Киркпатрика, он сделался агрессивным
и перешел к угро-
зам. В ходе беседы 14 мая он нарисовал
скептически на-
строенному дипломату картину ужасающих
последствий,
ожидающих Англию, если она будет
продолжать войну.
Уже вскоре будет осуществлена полная
блокада Британских
островов.
Абсурдно думать, что в Англии
согласны на капитуляцию,
пересказывал Киркпитрик слова
Гесса, и что войну можно
будет вести с территории имперских
колоний. В таком случае
в намерения Гитлера входило продолжать
блокаду Англии,
чтобы мы стали «свидетелями запланированной
голодной смер-
ти населения островов».
Гесс настаивал, чтобы беседы, которых
он добился с
таким риском, были сразу же переведены
в плоскость мир-
ных переговоров. Его собственный
полет, как объяснял он
Кирклатрику, был рассчитан на то,
чтобы предоставить
англичанам шанс начать переговоры
без ущерба для их
престижа. Если они отвергнут этот
шанс, это будет воспри-
нято как нежелание установить взаимопонимание
с Герма-
нией и Гитлер будет вынужден - по
существу, это его
долг- разгромить Англию окончательно
и держать ее пос-
ле войны в постоянном подчинении.
Гесс настаивал на
том, чтобы ограничить число участников
переговоров. Бу-
дучи рейхсминистром, он не хотел
поставить себя в поло-
жение человека, вынужденного выслушивать
вопросы и
комментарии.
На этой забавной ноте завершились
беседы Киркпат-
рика с Гессом. Однако 10 июня неожиданно,
по утверж-
дению Черчилля, британский кабинет
попросил лорда
Саймона побеседовать с Гессом. Согласно
уверениям ад-
воката Гесса на Нюрнбергском процессе,
Саймон обещал
Гессу довести его мирные условия
до сведения английско-
го правительства*.
* На суде в Нюрнберге Гесс говорил, что лорд
Саймон представился ему как «доктор Гутри» и заявил: «Я пришел по поручению
правительства к готов обсудить с вами все, что вы сочтете целесообразным,
и довести до английского правительства». - Прим. авт.
Мотивы Гесса были очевидны. Он искренне
желал мира
с Англией. У него не было и тени
сомнения, что Германия
выиграет войну и разгромит Соединенное
Королевство, если
не будет немедленно заключен мир,
Имелись, конечно, и
другие мотивы. Война поколебала
его положение в рейхе. В
условиях войны должность заместителя
фюрера по партии
казалась малоинтересной и уже не
столь важной. Первосте-
пенными в Германии теперь считались
вопросы руководства
войной и деятельность, связанная
с внешней политикой.
Это были те вопросы, которые привлекали
внимание фюре-
ра, исключая почти все остальное,
и выводили на авансцену
Геринга, Риббентропа, Гиммлера,
Геббельса и генералов.
Гесс испытывал чувство подавленности
и зависть, Чтобы
восстановить свое прежнее положение
в глазах любимого
вождя и всей страны, необходимо
было предпринять смелый
и эффективный шаг и единолично заключить
мир между
Германией и Англией. Наконец, подобно
многим из высо-
копоставленных нацистских заправил,
в том числе и самому
фюреру и Гиммлеру, заместитель фюрера
с нависшими бро-
вями верил предсказаниям астрологов.
В Нюрнберге он
признался американскому тюремному
психиатру Дугласу М-
Келли, что в конце 1940 года один
из его астрологов пред-
сказал по звездам, что ему суждено
принести мир на землю.
Гесс рассказал также, что его наставник,
профессор Гаусго-
фер, мюнхенский геополитик, видел
во сне, как, шагая по
коврам английского замка, он нес
мир двум великим «нор-
дическим» народам. Эта бредовая
идея, несомненно, до не-
которой степени стимулировала Гесса,
так и не избавивше-
гося от инфантильности, предпринять
столь фантастическую
миссию в Англию.
На Нюрнбергском процессе один из
английских обвини-
телей выдвинул еще одну причину
предпринятого Гессом
полета: он вылетел в Англию для
заключения мирного со-
глашения с Германией, чтобы, напав
на Советский Союз,
она могла вести войну на одном фронте.
Обвинитель от
России заявил трибуналу, что он
в этом уверен. В этом был
уверен и Сталин, подозрения которого
в столь критическое
время усилились не в отношении Германии,
хотя именно
там готовилось нападение на Советский
Союз, а в отноше-
нии Англии. Появление Гесса в Шотландии
убедило Стали-
на в том, что где-то там в большой
тайне Черчилль сговари-
вается с Гитлером, намереваясь предоставить
Германии такую
же свободу для нанесения удара по
Советскому Союзу, ка-
кая была предоставлена Германии,
чтобы она смогла на-
пасть на Польшу и на Запад. Когда
спустя три года англий-
ский премьер-министр во время визита
в Москву пытался
рассказать Сталину всю правду, советский
лидер просто нс
поверил ему. Из протоколов допросов,
проведенных Кирк-
патриком, который пробовал выяснить
у нацистского лидера
намерения Гитлера в отношении России,
очевидно: либо
Гесс вовсе нс знал о плане «Барбаросса»,
либо не знал, что
вот-вот начнется его осуществление.
За всю свою жизнь Гитлер никогда
не попадал в такое
неловкое положение, как после внезапного
вылета Гесса.
Он понимал, что его ближайший сподвижник
нанес жесто-
кий урон престижу режима. Как объяснить
его поступок
немецкому народу да и внешнему миру?
Допрос арестован-
ных из окружения Гесса убедил фюрера,
что выходка вер-
ного помощника нс является результатом
нслояльного от-
ношения к нему, тем более результатом
заговора, и
утвердился во мнении, что он просто
рехнулся. После того
как англичане подтвердили прилет
Гесса, в Бергхофе реши-
ли дать именно такое объяснение
поступка Гесса. Вскоре
немецкая пресса послушно опубликовала
краткое сообще-
ние, что эта некогда выдающаяся
звезда национал-социа-
лизма превратилась в «безумного
идеалиста, страдающего
галлюцинациями в результате ранений,
полученных в пер-
вую мировую войнуо.
«Как теперь представляется, -
говорилось в официальном
сообщении, — партайгеноссе Гесс
жил в состоянии галлюцина-
ции, в результате чего он решил,
что сможет добиться вза-
имопонимания между Англией и
Германией... Однако это нико-
им образом не повлияет на продолжение
воины, навязанной
немецкому народу».
В частном порядке Гитлер отдал приказ
застрелить Гесса
на месте, если тот вернется*, а
официально лишил его всех
постов и рангов и назначил на его
место фигуру еще более
зловещую - Мартина Бормана, потворствовавшего
всем его
начинаниям. Фюрер надеялся, что
этот странный эпизод
уже вскоре будет позабыт: его мысли
вернулись к пробле-
мам, связанным с подготовкой нападения
на Россию, до
которого оставалось совсем немного
времени.
* На Нюрнбергском
процессе Гесс выглядел жалким, надломлен-
ным и некоторое время прикидывался
полностью потерявшим память (у него действительно находили легкое умопомрачение).
Избежав смертного приговора благодаря обнаруженному коллапсу, он был осужден
на пожизненное заключение. Я подробно писал о нем в своем труде «Конец
берлинского дневника».
Англичане обращались с ним как с
военнопленным и освободили
его в октябре 1945 года, с тем чтобы
он предстал перед судом в
Нюрнберге. Во время пребывания в
плену в Англии он постоянно
возмущался, что на него не распространяют
дипломатические привилегии; его психическое состояние стало ухудшаться,
временами он впадал в состояние амнезии. Доктору Келли он говорил, что,
находясь в заключении, дважды пытался покончить с собой. По его словам,
он пришел к убеждению, что англичане пытаются отравить его. — Прим. авт.